|
- Ведь это вы убеждали ее в существовании бога. Регулярно предлагали по рюмочке винца, а когда втянули в пьянство, собираетесь спасать... Нет уж! - Юра с ненавистью посмотрел на поповские деньги. - Как-нибудь обойдемся без вас! Он вспылил, не мог не вспылить, позже он осуждал себя за вспышку, но Юру всегда возмущало лицемерие. - Извините, - сказал он, стараясь говорить как можно спокойнее. - Я признателен вам за хлопоты, за советы, за консультацию, но дальше я уж как-нибудь сам. Ни бегство от людей, ни смирение перед горем не помогли еще ни одному человеку! От Юры я и услышал о его встречах с Николаем Ильичом Успенским. - Человек субъективно хороший, но что из того, если он служит плохому делу? Ведь это он, он толкнул Таню к религии. И дело, в конце концов, не в том, к кому она потянулась - к православным или к этим, как он их называет, бегунам. Дело в ином. Она бежала от жизни, бежала в придуманный, призрачный мир. В этом ее беда... - Однако отец Николай помог выяснить подоплеку ее исчезновения. - И он, и вы. Все помогли в оценке фактов. - Что же вы собираетесь делать? - Искать. Еще не знаю как, но искать. Не успокоюсь, пока не найду. Мне понятно, что это не просто. Зиму я, вероятно, проведу в Москве. Буду работать и готовиться... к странству! Поднакоплю денег, а весной... В его голосе звучала удивительная уверенность в успехе. СОСЕДКА Тем временем, покуда Юра метался в поисках Тани, с ней происходило вот что. До встречи в Третьяковке Таня почти не замечала Юру. Она вообще не слишком-то обращала внимание на мальчишек. А тут, перед Нестеровым... Тот - и не тот! Юра открыл глаза, и Таня вошла в него: вот ты, оказывается, какой, мы одинаково видим с тобой прелесть жизни, прелесть этой картины, прелесть просветленного познания мира... Таня не помнила, о чем они говорили, возвращаясь домой, но только все, что говорил Юра, было умно, интересно и необыкновенно понятно, и она искренне сказала на прощание: - Знаешь, Юра, ты... удивительный! Они стали встречаться. Почему-то ей было немного стыдно. Встречи были их тайной. Они ходили в театр, а перед этим Таня прочла ужасную книгу про Марию Стюарт, и в театре она сказала какую-то глупость, и от стеснения, прощаясь, позволила себя поцеловать и сама поцеловала Юру. И даже ходила в кафе, и пили вино, и танцевали, а потом мама била ее по щекам, и Таня думала, что все перенесет, все перенесет ради Юры. И вдруг все рухнуло, оказалось, что Юра такой же, как все. Даже не как все, а хуже, хуже... Отчаяние Тани было безмерно. Мама права. Мама права, говоря, что мужчины только и думают, как бы обмануть... обмануть, опозорить и надсмеяться! Правильно мама била ее по щекам. |
