|
.. Вам правда не нужна ваша индейка? Вы могли бы кого-нибудь угостить... - Нет, уверяю вас, - ответил тот с холодной улыбкой. Трудно сказать, почему эти вечера всегда кончались таким унылым бегством врассыпную. Осталась только кучка из трех-четырех членов клубного комитета, обсуждавших какие-то нововведения. Они издалека поклонились мсье Гиру, и не успел он отвернуться, подтолкнули друг друга локтями, о чем-то пошептались и подозвали официанта. - А тот, второй, кто такой? - Маленький бородач в дрянном пальтишке? Инспектор сыскной полиции. Они торжествующе переглянулись. - Что я вам говорил? Мсье Гир, с портфелем под мышкой, пробирался сквозь толпу в большом зале. В кинотеатре был антракт, и толпа повалила в кафе. Его толкали локтями со всех сторон, сбили шляпу, он ее отыскал в стороне, на чьем-то плече. Выйдя, остановился в нерешительности на краю тротуара под сияющей желтыми огнями вывеской кафе. На бульваре уже никого не было, кроме зрителей, вышедших из кинотеатра на воздух, чтобы выкурить в темноте сигарету в ожидании звонка. Инспектор стоял чуть подальше, тоже на краю тротуара, и притоптывал ногами, подняв воротник пальто, под начавшимся мелким холодным дождем. "Господину Прокурору Республики Господин Про..." Вся фигура мсье Гира выражала нерешительность. Слева от него послышался шум включаемого мотора, и он увидел в маленькой дребезжащей машине председателя клуба с женой. Индейка, кое-как завернутая в газету, лежала у нее на коленях. Проезжая мимо мсье Гира, председатель помахал ему рукой, а жена его вовсе не заметила. На середине бульвара стояли гуськом пять свободных такси, и мсье Гир поднял руку. Шофер первой машины вышел, чтобы завести мотор. Лицо инспектора помрачнело. - Вильжюиф, сразу за перекрестком. Я вам скажу, где остановиться. В такси пахло рисовой пудрой, а на сиденье валялся увядший цветок гвоздики. Мсье Гир увидел за окошком машины бородатого полицейского, который еще топтался на месте, а затем наконец припустился пешком по направлению к метро. От кюммеля жгло в желудке. Колени мсье Гира дрожали, как всегда после игры в кегли в первый понедельник месяца. Он понемногу остывал. Мало-помалу возбуждение, горячка, подъем - все улетучилось, и он уткнулся лицом, до самого носа, в воротник пальто. Шофер, не повернувшись к нему, не замедлив хода, приоткрыл одной рукой дверцу и крикнул, чуть наклонясь: - Поедем через Порт д'Итали? - Все равно, как хотите. Дверца хлопнула. Стекло опустилось на два сантиметра, и машину пронизала острая, ледяная струя воздуха. "Господину Прокурору Республики..." Проехали пустырь, где была убита женщина. Шофер, должно быть, знал об этом, потому что замедлил ход, чтобы поглазеть на тот забор. На углу, как всегда, стояла девка, равнодушным взглядом провожая такси. Консьержка долго не просыпалась. Когда мсье Гир, проходя наконец мимо привратницкой, назвал свое имя, он услышал, как она завозилась в кровати. Он медленно поднимался по лестнице и оказался на своей площадке, когда консьержка уже выключила свет. Открыв дверь, он удивленно нахмурился, почувствовав что-то неожиданное. На полу играли красноватые блики, потрескивал огонь, комната дышала теплом. Когда он зажег лампу, то увидел, что печь топится, а на ней кипит кофейник. |
