— Тадеуш не посмеет тронуть меня! — подумала женщина, не заметив, что произнесла эти слова вслух. — Я оставила девчонке жизнь, а сила, — она хмыкнула, — зачем сила вампиру, если он и так силен? А вот мне она пригодится, да еще и как!

Ева толкнула лошадь пятками в бока и животное тронулось с места, продолжив свой путь, но проделав несколько шагов, внезапно заупрямилось и остановилось.

— Что за… — Ева со злостью толкнула пятками снова, в этот раз с какой-то жестокостью, понукая лошадь идти дальше, но животное захрипело и попятилось назад, а затем и вовсе в сторону.

— Да что с тобой, скотина? — прошипела Ева.

Лошадь отказывалась идти вперед.

«Неужто волки!» — подумала Ева и застыла, вглядываясь в темноту впереди.

И действительно. Один за одним, впереди в черноте ночи, стали вспыхивать алые огоньки множества глаз.

«У волков не бывает алых глаз!» — мелькнула мысль в голове ведьмы.

И тут ее осенило.

Это вовсе не были волки!

Словно в подтверждение слов, из темноты один за другим стали выходить странные существа. Одетые, как люди и походили на людей, но их лица, если только это можно было назвать лицами. Страшные морды с горящими алыми углями глаз. Огромные рты с жуткими улыбками, демонстрирующими длинные клыки. Белокожие, высокие они надвигались на ведьму, скалясь своими уродливыми ртами.

Из стаи вампиров отделился один. Вожак. Они называли его просто — староста.

Тадеуш Щенкевич отличался более крупными габаритами и широким разворотом плеч. Он единственный не улыбался и не скалил пасть, глядя на бывшую жену.

Ева почувствовала, как внутри нее стягивается в тугой узел страх. А вампиры подступались со всех сторон, захватив в кольцо свою жертву.

Испуганная лошадь встала на дыбы и Ева, не удержавшись, вылетела из седла, упав прямо на дорогу. Кобыла промчалась мимо. Вампиры не тронули ее, даже не посмотрели во след. Все внимание стаи сосредоточилось на одном единственном человеке, на ведьме, по имени Ева.

Она встала на ноги со всей поспешностью, на которую только оказалась способна. Шагнула вперед и почувствовала, как в правой ноге отдалось болью. Охнула, ухватившись за ушибленное во время падения, место и подумала о том, что могло быть и хуже, а затем посмотрела в глаза бывшего мужа и поняла — хуже быть не может.

— Ты не тронешь меня! — сказала она тихо и подняла руки, призывая силу.

— Я доверил тебе своих детей! — ответил Тадеуш. — Я принял тебя и хотел дать шанс все исправить, стать достойной женщиной и матерью, — он вздохнул. — Ты сама все испортила, Ева!

— Не приближайся ко мне! — предупредила женщина. В ее ладонях заплескалась сила. Огненные сгустки закрутились в алые вихри. Она была готова нанести удар, сила переполняла ее!

— Ева, в этот раз я не прощу! — проговорил пан Щенкевич и резко поднял руки.

Стая напала одновременно. Ева швырнула огненный ком в первого из нападавших, извернулась, ушла от когтей второго вампира, и ударила огнем в третьего, подпалив на нем одежду. Еще двоих отшвырнула силовым ударом, но она была одна, а вампиров больше трех десятков.

Понимая, что обречена, она взмолилась, протянув руки к Тадеушу, стоявшему в отдалении. Он единственный, кто не участвовал в этой битве, наблюдая за происходящим словно со стороны.

— Тадеуш! — крикнула Ева срываясь на визг.

Вампиры схватили женщину за руки, обездвижили. Атони посмотрел на старосту, ожидая его указания.

Вместо ответа, Щенкевич взглянул на бывшую жену и медленно отвернулся, зашагал прочь, оставив ее на растерзание своей стае.

Страшный крик поднял в воздух дремавших ворон.