|
— Шесть лет в ученье был, — продолжал хозяин, но Митенька уже не слушал его. Он делал всевозможные усилия, чтоб соблюсти приличие и заговорить с своею соседкой по левую сторону, но разговор решительно не вязался, хотя и эта соседка была тоже очень и очень увлекательная блондинка. Он спрашивал ее, часто ли она гуляет, ездит ли по зимам в Москву, но далее этого, так сказать, полицейского допроса идти не мог. И мысли, и взоры его невольно обращались к хорошенькой предводительше. — Кушайте же пирожки; их шесть лет учились готовить, — насмешливо говорила между тем хозяйка. Митенька ободрился. — Так вы согласны будете взять на себя труд устроить spectacle de societe? — спросил он. — Да, если вы будете внимательны к нашим дамам… Mesdames! Дмитрий Павлыч просит, чтоб вы приняли участие в предполагаемом им спектакле! Но вы и сами непременно должны принять в нем участие, — продолжала она, обращаясь к Митеньке, — вы должны быть нашим premier amoureux… — Да, да! непременно, непременно! — вторили дамы. — Увы! для меня это недоступно! Печальная необходимость… мой пост… Но я могу, если угодно, быть вашим режиссером, mesdames, и тогда — прошу меня слушаться! потому что ведь я очень строг. — Будто бы строги? — мимоходом заметила предводительша, взглядывая на него исподлобья. — Увы!.. боюсь, что нет! — Это вы, вашество, их спектакль устроить приглашаете? — вступился опять хозяин, — напрасно стараетесь! Эта штука у нас пробована и перепробована! — Mon mari va dire quelque betise, — шепнула предводительша про себя, но так, что Митенька слышал. — А что же? — спросил он предводителя. — Да наши барыни, как соберутся, так и передерутся! — ответил хозяин, отнюдь не церемонясь. — Fi, mon ami, какие ты вещи говоришь! — обиделась супруга его. — Ну, уж извини меня, Татьяна Михайловна! а что правда, то правда! — Какие же пиесы мы будем играть? — молвила блондинка, сидевшая по левую сторону. — Позвольте… я знаю, например, водевиль… он называется «Аз и Ферт»… le titre est bizarre, mesdames, но пиеска, право, очень-очень миленькая! Есть в ней этакое brio… — Я однажды в Москве у князя Сергия Борисыча «Полковника старых времен» играла, — пискнула было вице-губернаторша, но на нее никто не обратил внимания. — Есть еще, вашество, пиеска: «Несчастия красавца», — откликнулся хозяин, может быть, с намерением, а может быть, и без намерения, но Митенька почувствовал, что его в это время словно ударило чем в спину. — Да, и такая пиеса есть, — сказал он, — но, признаюсь, я более люблю живые картины. Je suis pour les tableaux vivants, moi! На минуту все смолкли; слышен был только стук ножей и вилок. — Дурак родился! — сказал хозяин. Все засмеялись. — Но, Платон Иваныч, позвольте вам заметить, что если всегда в подобные минуты должен непременно родиться дурак, то таким образом их должно бы быть уж чересчур много на свете! — заметил Митенька. — А вашество разве думали, что их мало? Митеньке сделалось положительно неловко, потому что хозяин, очевидно, начинал придираться. — Mon mari est jaloux! — шепнула опять-таки про себя предводительша, очень мило обгладывая крылышко цыпленка. Начали подавать шампанское. Начались поздравления и пожелания. Предводительша мило чокнулась и сказала: — Je desire que vous nous restiez le plus longtemps possible! — А еще что? — процедил сквозь зубы Митенька. — Nous verrons, — тоже процедила хозяйка. |
