— Я ведь не справлюсь с ним, верно? — шепотом поинтересовался Дурбин. — Конечно… куда мне. Не справлюсь. Но и уйти вот так… да… надо что-то делать. Надо…

— Мр… — Черныш потерся о ногу и задрал хвост, а потом решительно двинулся по лестнице. И что осталось Дурбину?

Следовать.

И подавить трусливую мыслишку… в конце концов, даже если он обречен, то все одно жить хочется. А чтобы жить, надобно бежать.

Разумно.

Он же…

Он остановился перед дверью, которая гляделась столь древней, что даже удивительно было, как вовсе уцелела она. Старые петли почти истлели, как и металл, покрывшийся толстым слоем рыжей коросты. Из-под двери высовывалась паутина, и она шевелилась, будто желая протиснуться дальше, поползти по лестнице.

Кот зашипел.

Дурбин запоздало подумал, что, коль уж он воевать собрался, то следовало бы оружием озаботиться. А у него кроме рук дрожащих и силы, которая вновь заворочалась, ничего-то нет.

Даже благословения божьего.

…бабка в храм не заглядывала, разве что по праздникам и то больше для порядку, чтобы люд простой не будоражить. А так-то повторяла, что нынешние храмы не для богов строены.

Что вера-то внутри.

Как и сила.

И каждый человек свой путь ищет. И Никита должен. Он-то слушал, кивал, — попробуй не послушать, разом вцепятся железные пальцы в ухо — но всерьез-то никогда… а после, в столице уж, вовсе выбросил все эти суеверия из головы.

Не до богов стало.

Не до храмов.

И теперь… теперь поздно уже молиться, наверное. Да и слов он не знает правильных, даже те, что бабка говорила, оставляя на опушке березовой рощи очередной каравай, из головы вылетели.

Запах помнит.

Шелест листьев, будто звон. То, как гудят пчелы. Влажный воздух. Пот по спине… как сейчас прямо.

— Пусть… получится, — Дурбин отчаянно захотел вернуться туда, на этот луг, к которому примыкала старая роща. Сесть, как когда-то, прислониться спиной к огромному валуну, что врос в самую землю, вдохнуть запах распаренного луга.

Помолиться?

Это не молитва.

И не просьба.

Это… просто он умрет. Сейчас или скоро, не так и важно, но… он-то ладно, однако и тварь жить не должна. Она опасна. Она…

— Пожалуйста, — Никите показалось, что он почти дотянулся, и что под рукой не дерево, но неровная шершавая поверхность камня. — Я… не воин и никогда им не был. А целителям просить о победе, о чьей-то смерти как-то не с руки. Но я должен его остановить. Дай мне силы… кем бы ты ни был, кто бы… просто дай мне силы.

Сил не прибавилось. И чуда не произошло.

Ни грома. Ни разверзшейся бездны, готовой поглотить чудовище, ни даже огненного меча на худой-то конец. Вот от меча Никита точно не отказался бы.

Но раз нет, то, стало быть, придется как-нибудь так справляться.

И Дурбин толкнул дверь.

Глава 56. В которой случаются странные встречи

Нужно набраться смелости и всё-таки рассказать коту, что это он живёт у меня, а не я у него.

Лилечка не собиралась убегать.

Совсем не собиралась.

Просто… её позвали. Тихий такой голос, ласковый, будто вода по камешкам бежит, ластится. И поет-напевает. Как не послушать? Как не пойти на него? Сперва шажочек в сторону, потом другой и… и вот она подле стены стоит.

И стену гладит.