|
.." Потом он тряхнул головой, заложил передние лапы за спину и, слегка сутулясь, как доцент Дубино-Княжицкий на лекции, плавным шагом пошел в сторону от дуба. -- Хорошо... -- говорил кот сквозь зубы. -- Бывали-живали царь да царица. У царя, у царицы был один сын... мнэ-э... дурак, естественно... Кот с досадой выплюнул цветок и, весь сморщившись, потер лоб. -- Отчаянное положение, -- проговорил он. -- Ведь кое-что помню! "Ха-ха-ха! Будет чем полакомиться: конь -- на обед, молодец -- на ужин..." Откуда бы это? А Иван, сами понимаете -- дурак, отвечает: "Эх ты, поганое чудище, не уловивши бела лебедя, да кушаешь!" Потом, естественно -- каленая стрела, все три головы долой, Иван вынимает три сердца и привозит, кретин, домой матери... Какой подарочек! -- Кот сардонически засмеялся, потом вздохнул. -- Есть еще такая болезнь -- склероз, -- сообщил он. Он снова вздохнул, повернул обратно к дубу и запел: "Кря-кря, мои деточки! Кря-кря, голубяточки! Я... мнэ-э... я слезой вас отпаивала... вернее -- выпаивала..." Он в третий раз вздохнул и некоторое время шел молча. Поравнявшись с дубом, он вдруг немузыкально заорал: "Сладок кус недоедала!..." В лапах у него вдруг оказались массивные гусли -- я даже не заметил, где он их взял. Он отчаянно ударил по ним лапой и, цепляясь когтями за струны, заорал еще громче, словно бы стараясь заглушить музыку: Дасс им таннвальд финстер ист, Дасс махт дас хольтс, Дасс... мнэ-э... майн шатц... или катц?.. Он замолк и некоторое время шагал, молча стуча по струнам. Потом тихонько, неуверенно запел: Ой, бывав я в тим садочку, Та скажу вам всю правдочку: Ото так Копають мак. Он повернул к дубу, прислонил к нему гусли и почесал задней ногой за ухом. -- Труд, труд и труд, -- сказал он. -- Только труд! Он снова заложил лапы за спину и пошел влево от дуба, бормоча: -- Дошло до меня, о великий царь, что в славном городе Багдаде жил-был портной, по имени... -- Он встал на четвереньки, выгнул спину и злобно зашипел. -- Вот с этими именами у меня особенно отвратительно! Абу. |
