— Как это не огорчаться? Я хочу станцевать "апаш"! Рональд, ну ты и свинья!

Все сделали вид, что не замечают Ину Стреттон, стоящую в центре зала.

Время приближалось к часу ночи. Местный контингент, за исключением обоих врачей, отбыл с час тому назад. Вечеринка была в разгаре.

— Ну, Рональд, если ты не желаешь станцевать со мной "апаш", тогда я залезу на стропило! Дэвид, подтолкни меня.

Через всю бальную комнату тянулся мощный дубовый брус — часть конструкции, на которую опирались балки, несущие крышу. Вообще-то это было амплуа Рональда — легко подпрыгнуть, когда ему приходила такая фантазия, и, взлетев на стропило, дразнить оттуда мужскую часть приглашенных — а ну, кому еще не слабо? На сей раз невестка его опередила.

— Что, похлопаем нашей скромнице-гимнастке? — процедил Роджер, наклонясь к Марго Стреттон.

— Нет уж. Ина в очередной раз выделывается. Не обращайте на нее внимания, мистер Шерингэм!

Майк Армстронг молчал.

— Если ее нарочно не замечать, то может показаться подозрительно.

— Понятия не имею, зачем Рональд ее позвал. Я бы — ни за что. Сколько раз я ее тут видела, столько она устраивала спектакли. Понимаю, он хотел видеть Дэвида, и пришлось приглашать и ее. Бедняга Дэвид!

— Он так терпелив!

— Я бы сказала, даже слишком. В том-то и беда. Филип Чалмерс говорит, что Ине надо было выйти за настоящего мужика, который лупил бы ее почем зря. Это единственный способ держать ее в рамках. А Дэвид для нее слишком воспитанный.

Майк Армстронг молчал.

— Вряд ли стоит спрашивать, как вы к ней относитесь, — улыбнулся Роджер.

Краешком глаза он следил, как дама, о которой шла речь, неэстетично корячилась на стропиле. Все, кто был помещении, сбившись в кучки, о чем-то оживленно болтали, старательно ее не замечая. Лишь многострадальный супруг стоял рядом, готовый поймать ее, если она вдруг оступится.

Марго Стреттон рассмеялась:

— Я не могу ее видеть. Слава богу, мы с ней не разговариваем — это так экономит время!

Майк Армстронг молчал.

— Наверное, вам пришлось нелегко — неловко все-таки отказать от дома своей невестке?

— Она не моя невестка, а Рональда. И ничего неловкого тут нет. Вообще она сама виновата. Однажды, когда мы с ней были в нормальных отношениях, она подложила мне большую свинью. Таких вещей не прощают.

Майк Армстронг нарушил молчание.

— А что она сделала? — сипло спросил он.

— О, это такая вещь, что я даже тебе не могу сказать, Майк, — весело прощебетала Марго, и Роджер подумал, что, видимо, так оно и есть.

Майк Армстронг наконец обратил угрюмый взор в сторону карабкающегося на стропило жалкого существа, посмевшего подложить свинью его Прекрасной Даме.

Последние корчи — и существо забралось-таки на стропило.

— Смотрите все! — завопило оно.

Оглянулся только Рональд — с другого конца комнаты.

— Очень оригинально, Ина, — сказал он равнодушным голосом. — Интересно, как ты теперь спустишься.

Кто-то поставил пластинку на граммофон, и танцы начались снова. Когда Марго и Майк Армстронг отчалили, Роджер побрел к Колину Николсону, тоже, как и он, не особенному любителю танцев.

— Что, Колин, может, примем вызов леди и залезем на стропило?

— Ха! — Николсон издал шотландский клич, на сей раз выражающий отвращение. — Грустное зрелище: женщина выставляет себя на посмешище. Лучше скажи, Шерингэм, что твоя криминология?

— А-а! — отозвался Роджер, и оба принялись живо обсуждать последнее дело об убийстве.