Он с удовольствием отпил добрый глоток чаю.

— И еще я взял на себя ответственность за нас двоих из-за того долбаного номерного знака. Кстати, где он?

Она достала из кармана номерной знак. Фальк взял его в руки и рассмотрел:

— А ведь это не фальшивка.

— Нет. Он лежал в кармашке на дверце транспорта, где я позаимствовала аптечку.

Фальк уставился на нее:

— Так он еще и не ваш? Вас поймали на том, что вы обманным путем пробрались в зону происшествия, вышибли оттуда пинком под зад, оштрафовали — и это все только за попытку приоткрыть завесу. Вам дали по рукам, непослушная журналистка. И вот вы попадаетесь в засекреченной зоне с фальшивым или украденным номерным знаком ВУАП, выдаете себя за сотрудника Администрации, и это в условиях военного положения! Да здесь целая лавина правонарушений. Они отменят вашу аккредитацию раз и навсегда. И скорее всего, с ближайшим драйвером отправят домой.

— Догадываюсь, — сказала она.

— Нет-нет, догадки тут ни при чем, — отрезал он. — Именно такое дерьмо и происходит в данный момент. И вы обязаны знать это. Вы обязаны знать их, чтобы не совершить что-то совсем уж идиотское, что навсегда поставит крест на вашей карьере.

Он размахнулся и бросил номерной знак через ограду во двор сортировочной станции.

— Ого, похоже, вас волнует моя судьба, — проговорила девушка. — Или вы хотите обскакать меня.

— Не то и не другое. Кстати, если бы этот номерной знак был обнаружен, дерьмо и меня забрызгало бы, да так, что мало не покажется.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Ему звонила Клиш. Когда наконец дозвонилась, ее голос звучал расстроенно:

— Необходимо, чтобы ты приехал ко мне и кое с кем встретился.

— С кем?

— Просто приезжай и сам все увидишь.

— Куда?

Она назвала адрес.

— Можно сегодня днем? Часика в четыре?

— Идет, — согласился он. Ему не хотелось ехать и впутываться во что бы то ни было, имеющее отношение к Клиш. Это становилось ему все менее и менее интересно.

Но это была Клиш, и ее голос звучал расстроенно, и его терзало какое-то дурацкое ощущение, что он ей должен.

Помимо того, была еще масса проблем. Бедро по-прежнему болело. И болело прилично. Находясь у себя в квартире, он пытался решить эту проблему: работая за письменным столом, подкладывал подушки на сиденье стула, но легче всего было стоять. Затем он решил, что пойдет в библиотеку АП в Фёрте и поработает там. Там стояли банкетки с квазикожаным покрытием, и на них можно было устроиться вполне удобно.

Засветился сэлф.

— Это я, — послышался женский голос.

— Кто?

— Нома.

Он чуть-чуть помедлил, ровно настолько, чтобы до нее дошло, как мало места она занимает в его мыслях.

— А, привет. Что случилось?

— Я кое-что раскопала.

— О, как щедро! Еще лет пять поработаете усердно, безжалостно эксплуатируя ваши источники, тогда, может быть…

— Ха-ха-ха, как смешно. Я кое-что нашла. И по-моему, вы захотите увидеть это.

— С какой стати?

— Потому, Фальк, что это классно.

— Нет, но почему вы звоните мне? Если вы что-то раскопали и это действительно отличный материал, мне-то зачем звонить? Работайте сами со своим материалом.

— Хотите услышать правду?

— Да.

— Сегодня утром в Леттсе вы вытащили меня из передряги, и я пытаюсь таким образом сказать «спасибо». Одноразовый жест доброй воли, никаких повторов — либо принимаете, либо нет.