|
- Пес с тобой! Чю читаешь-то? - "Знамя". - Я показал журнал. - Молодец! Поможет жить, - одобрил он и поехал по улице, распевая что-то, вихляясь и дергаясь. Я вошел в буфет. Эстонские и русские рабочие, заполнявшие его, даже не взглянули на меня. Навалившись на высокие столы, они пили пиво и громко говорили что-то друг другу, эстонские и русские слова, и матерились, естественно по-русски. Я взял пива и отошел к ближайшему столику. Кто-то убрал локоть, и я поставил свою кружку на грязный мрамор, прямо о который люди гасили сигареты. На меня смотрел серый глаз, качающийся над кружкой рыжего пива. Парень в морской фуражке внимательно разглядывал меня. Перед ним на газетке лежала горка копчушек. Он пил пиво, прищурив один глаз, а вторым так и буравил меня. Такой это был тертый-перетертый паренек, каких можно увидеть в любом месте страны. Заметив, что я не отворачиваюсь, он подвинул ко мне свои копчушки. - Угощайтесь. - Благодарю, - я схватил копчушку, оторвал ей голову и мгновенно сжевал. Парень поставил кружку и спросил в упор: - Сам-то откуда? - Москва. - А я из Пярну, механик по дизелям, - он протянул через стол руку. - Сережка Югов. Ты, друг, пойми меня правильно. Я так считаю, что рыба ищет, где глубже, а человек - где лучше. - Правильно, Сережа. - Образование у тебя высшее? - Да нет. Я сейчас в киноэкспедицию нанялся, такелажником. А до этого шоферил в Московской области. - Много имеешь? - Мало. - Слушай, "Гастроном" еще работает. Давай скинемся на полбанки? - На чекушку пойдет, не больше. Мы сложились по семьдесят пять копеек, и я побежал в "Гастроном". Бегом я пересек Рыночную площадь, перескочил через металлический барьер и сразу плечом нажал на дверь "Гастронома", которую уже закрывали, выпроваживая последних покупателей. - Закрыто! - борясь со мной, крикнула из-за стекла тетка в белом халате. - Закрыт магазин, пьяницы проклятые! - О, мисс, гив ми плиз уан баттл водка! - крикнул я. Она осмотрела меня и пропустила, приняв за иностранца. - Вас волен зи? - неожиданно спросила она. - Литтл баттл водка, - беспомощно жестикулировал я и гремел мелочью. - Это есть чекушка. - Гопник вы самый настоящий, - разгадала меня тетушка, но бутылку все-таки отпустила. Бегом, с чекушкой в кармане, восторженным и гулким галопом, как в лучшие годы юности, я пересек площадь и ввалился в буфет. Я понимал, что это тоже входит в курс моих дурацких инъекций. Сережа Югов стоял суровый, ни с кем не разговаривал, ни с кем не общался, хранил верность мне, даже пива не трогал. Еще с порога я подал ему ободряющий знак. - Давай с пивом сольем, - предложил он. - Крепче ударит. Действительно, ударило крепко. Сережа поднял свой чемоданчик, и мы вышли из буфета. Мы пошли на вокзал - я решил проводить Сережку Югова. Он шел рядом и что-то мне рассказывал о своей беспечальной жизни, в которой он всегда был вот таким крепышом с прямым позвоночником и расправленными плечами. Тихо шелестели и изредка хлопали его клеши. |
