|
Рыцари сгрудились под большим белым знаменем с изображением Дикого кабана и молодого зеленого дуба. На знамени она прочла девиз: "Видит око, да зуб неймет", вышитый на красной бандероли. Впереди отряда стоял человек в шлеме, на гребне которого был изображен золотой лев с короной на голове. Клювообразное забрало было поднято, и Катрин узнала изрезанное шрамами лицо коннетабля. Огромный меч Франции, украшенный лилиями, висел на левом боку грозного бретонца. Катрин увидела, как королева Иоланда быстро спустилась по ступенькам крыльца и с улыбкой, раскинув руки, шла навстречу прибывшим. Суровое лицо Ришмона потеплело, когда он преклонил колено, чтобы поцеловать руку королеве. Катрин не могла слышать их разговор, но отметила, что королева и главнокомандующий находятся в полном согласии, и это порадовало ее. Она вспомнила, какую симпатию Ришмон проявлял по отношению к Арно и как твердо он проводил свою политику. Иоланда и Ришмон были для нее теми двумя столпами, на которые она могла бы опереться в борьбе за будущее своего сына Мишеля. И уже через полчаса, погрузившись в горячую, дивно пахнущую воду, она почти забыла о страданиях и усталости, испытанных за последние недели. Катрин закрыла глаза, положила голову на край ванны, прикрытый полотенцем, и расслабилась, снимая нервное напряжение. Тепло воды проникало в каждую клеточку ее тела, передавало ей успокоительную благодать. Казалось, что на дно этой душистой ванны осела не только грязь, но страх и переживания, пытавшиеся состарить ее. Мысль становилась яснее, кровь быстрее текла в ее жилах. Она почувствовала, как к ней вернулись молодость и сила - это неотразимое оружие вновь было в безупречном состоянии. Это подтверждали и восторженные взгляды двух горничных, помогавших ей сначала войти в ванну, а теперь стеливших постель. Да, она, как всегда, была красивой, и так приятно было это сознавать! Сара спала в уголке, куда ее, уставшую до изнеможения, привели под руки. Но на этот раз Катрин вполне могла обойтись и без ее помощи: постель была приготовлена. Вода в ванне покрылась серыми пятнами, довольно красноречиво говорившими, насколько Катрин была грязная. Одна из горничных уже протягивала теплую простыню, чтобы закутать в нее купальщицу. Катрин поднялась и, стоя в ванне, ладонями сгоняла капли воды с бедер. В это время раздался стук металлических подошв по плитам галереи, дверь резко открылась, и в комнату вошел мужчина. Его удивленный возглас слился с испуганным криком Катрин. Она не различала черт лица человека, внезапно по вившегося в комнате, увидев только, что он гигантского роста и белокур. Резким движением Катрин вырвала простыню из рук служанки и закуталась в нее, наполовину замочив в воде. - Как вы осмелились? Убирайтесь! Уходите немедленно! - крикнула она. Зрелище, открывшееся ему, вид разъяренной Катрин ошеломили молодого человека. Он вытаращил глаза, открыл рот, но не мог произнести ни единого слова. В это время оскорбленная Катрин бушевала: - Чего вы ждете? Я вам уже велела убираться! Вам давно пора быть за дверью! По-видимому, он окаменел, и когда наконец заговорил, то не нашел ничего лучшего, как спросить: - Кто. кто вы такая? - Это вас не касается! О вас же я могу сказать, что вы наглец! Убирайтесь! - Но... - начал несчастный. - Никаких "но"! Вы еще здесь? Возмущенная Катрин схватила большую губку и бросила ее, пропитанную водой, в противника. Губка попала ему точно в лицо. Катрин оказалась меткой. Его голубая шелковая накидка с гербом вмиг намокла. На этот раз он отступил. Бормоча извинения, шевалье выбежал, громыхая доспехами. |
