— Я понятия не имел, что дела так плохи, — сказал Тамлин, ни к кому конкретно не обращаясь.

На четвертый день около полудня тучи отступили, так и не пролившись дождём, и выглянуло солнце, принявшись жалить кожу Эревиса. Несмотря на неудобство, он оставил накинутым капюшон и часто ловил взгляды Тамлина, которые тот бросал на его запястье. Наконец Кейл поднял обрубок, который, когда садилось солнце, снова превращался в теневую руку.

— Это не благословление, милорд, — сказал он Тамлину. Говорил Эревис тихо, чтобы не услышали стражники.

Тамлин холодно поглядел на него.

— Так вы говорите. Но я прочитал все, что нашёл, о шейдах и магии теней.

Он кивнул на книги, которые взял с собой из Штормового Предела и вёз в седельных сумах.

— Вы стареете медленно, как гора. Болезни для вас пустяк. Ваше тело сопротивляется магии. Для меня звучит как благословление.

Это был самый долгий их разговор за всё время проездки, но Кейла он не обрадовал. Он знал людей, которые рассуждали так же, пытаясь обзавестись силой и властью. Подобные амбиции всегда заканчивались плохо.

— Я стал таким не по собственному желанию, — сказал он, хотя это было полуправдой. — И я слышал, как другие говорят о силе таким же тоном. Я советую вам потратить свой энтузиазм на более пристальное изучение данного вопроса.

— А я не просил вашего совета, — отозвался Тамлин, пришпорив коня.

Кейл отпустил его, провожая взглядом спину юноши, раздражённый и обеспокоеный. Тамлин смотрел на метаморфозу Эревиса и видел лишь силу, но не цену, которую заплатил за неё Кейл.

Эревис покачал головой, почувствовал на себе чей-то взгляд, обернулся и увидел, что на него смотрит восседающий на лошади Рен. Их глаза встретились. Рен кивнул, и его взгляд скользнул к культе Эревиса. Эревис натянул на неё рукав и кивнул Рену в ответ.

После этого он ехал в молчании. Спустя какое-то время после полудня их отряд встретил два идущих на юг каравана из Орнстара, но никаких важных новостей караванщики не знали. В остальном дорога оставалась пустынна. Кейлу казалось это странным.

Он остался наедине со своими мыслями, которые обратились к Магадону. После возвращения в Селгонт Кейлу больше не снились сны о друге. Эревиса беспокоило то, что это могло означать. Маск говорил, что Магадон будет страдать, но ещё говорил о том, что события в Сембии приведут Эревиса к нему.

Кейл полез в карман, коснулся своей маски и решил верить, что Маск ему не солгал. Он не был уверен, что это мудрое решение.

Ночью гвардейцы начали разбивать палатки, заботиться о лошадях, разводить костёр и распределять съестные припасы. Кейл, насколько мог, прятал снова отросшую руку в рукаве, но это оказалось нелегко. Тем не менее, кроме Рена и Тамлина, никто её, похоже, не замечал. Наконец Кейл оттащил Рена в сторону и показал ему свою теневую ладонь.

Рен поглядел на неё с восторгом.

— Как, господин Кейл? Жрец Ильматера?

— Нет, не жрец, — ответил Кейл.

Рен поднял свою собственную увечную руку.

— А как тогда? Могу я сделать то же самое?

Эревис вздохнул.

— Мы же с тобой товарищи, ты и я — так?

Рен кивнул.

— Да. Конечно. Вы спасли мне жизнь.

— Тогда я хочу, чтобы ты выслушал. Рука снова вырастает во тьме, и только во тьме, из-за того, во что я превратился.