— Поспеши, — говорит голос. — Времени мало.

Я придаю клинку разума форму большой кирки и начинаю орудовать ей, расширяя трещину.

***

Джак лежал на той самой постели, куда они положили его после смерти.

— Это невозможно, — сказал Кейл, и с его кожи кольцами потянулась тень. Его ноги ослабели. Джака похоронили, он должен был разложиться. Прошёл уже год.

Несмотря на здравый смысл, он позволил себе надежду и позвал:

— Джак?

Коротышка не пошевелился.

— Зайди внутрь, Кейл, — предложил Ривен.

Кейл как в тумане вошёл в комнату и осторожно подошёл к кровати. Его друг выглядел точно так же, как при жизни. Кровать почти не прогибалась под весом его маленького тела. Копна рыжих волос окружала лицо, которое могло показаться спящим. Вид у него был мирный.

Кейл, сдерживая слёзы, опустился на корточки у изголовья кровати.

— Джак?

Струпья на его горе оторвались, и в животе открылась дыра. Затем хлынули слёзы. Он не мог их остановить. Он вытянул руку и осторожно коснулся щеки хафлинга. И отдернул, затаив дыхание.

Голос Ривена раздался из-за спины, заставив Кейла вздрогнуть ещё раз.

— Он всё ещё теплый, — сказал Ривен. — Я не мог похоронить его вот так. Поэтому оставил здесь. Проверяю его каждый день. Ничего не изменилось.

Кейл кивнул, но не обернулся. Тени кровью текли с его кожи, клубились вокруг него. Он смотрел на Джака, надеясь, боясь, изумляясь. Что это значит? Казалось, глаза Джака могут открыться в любой момент. Значит ли это, что Джак хочет вернуться?

— Это невозможно, — всё, что он смог сказать.

Ривен встал рядом с ним и посмотрел на Джака.

— И всё же вот он здесь.

Кейл помотал головой.

— Почему? Как?

Ривен искоса посмотрел на него.

— Кейл, я думаю… он тоже ждёт. Как теневые ходоки.

— Чего? — начал говорить Кейл, но с первой попытки не смог совладать со своим голосом. — Чего?

— Чтобы ты отпустил его, — Ривен указал на Джака. — Он в точности такой, каким ты оставил его, когда остановил своё воскрешающее заклятие посередине. Отпусти его наконец.

Глаза Кейла увлажнились. Он полез в карман и взялся за деревянную трубку Джака. Он попрощался со своим другом, но знал, что так и не отпустил его, не до конца. Поэтому он набросился на Маска в переулке. Поэтому каждую полночь он зажигал эту трубку. По этой причине он носил в животе свинцовый груз вины. Он попросил Ривена похоронить Джака. И никогда не посещал могилу, или то, что считал могилой.

Кейл вспомнил про своё обещание Джаку и слова вылетели наружу прежде, чем он смог остановиться.

— Я обещал ему, что попытаюсь быть героем.

Ривен не засмеялся и даже не ухмыльнулся, снова удивив Кейла.

— Ты сдержишь это обещание. Я помогу тебе, поскольку ты Первый. Таково моё обещание. А сейчас… отпусти его.

Кейл покачал головой, потекли его слёзы. Ривен положил ладонь ему на плечо.

— Ты должен. Что бы не надвигалось, больше нет места сомнениям, нет места вопросам. Место осталось только мне, тебе и повелителю теней. Не больше и не меньше.

Кейл услышал правду в его словах, знал, что это правда.

— Ты кто, во имя Девяти Адов, такой? — спросил он Ривена и попытался улыбнуться. — Этот храм забрался тебе в голову.

Ривен встретился с ним глазами.

— Забрался, но не так, как ты думаешь. Кейл, я Второй Маска. Мы больше, чем товарищи, больше, чем друзья. Я буду стоять у твоего плеча, что бы не произошло. А сейчас… будь Первым.