— Не будь таким фаталистом. Это всего лишь секс. Ты сможешь жить без него. Поверь мне.

Сэм не понимала того, что он пытался сказать. Дело не просто в сексе. А в осознании того, что она — его пара и что ему запрещено быть с ней, — вот что его погубит. Вер-Охотники всегда безумно опекали свою пару. Они не любили находиться порознь.

Знать, что она там, без него…

Это убьет его.

Сэм едва заметно выдохнула.

— Сколько у нас времени, чтобы принять решение?

— Три недели. — После он станет импотентом. Упаси боже…

— Хорошо. Мне нужно подумать.

«Не торопись, отнесись к этому серьезно. Не ставь себя на мое место. Что бы ты ни делала, сначала подумай о себе». Ему пришлось прикусить язык, чтобы не произнести это вслух. Иначе он станет таким же эгоистом, как если бы обвинил во всем ее, и этого он не сделает никогда.

— Ты знаешь, где меня искать, Сэм.

— Окей. Поговорим позже.

Дев разъединился и опустил голову на руки, сдавшись на милость эмоциям. Медведь внутри хотел отправиться к Нику и взять ее, хочет она того или нет. Мужчина же знал, что ничего не выйдет. С Мойрами это не пройдет. Все находилось в руках Сэм, и ему оставалось лишь ждать.

«Ненавижу вас, трех стерв. Чтоб вы сгнили в Тартаре».

Греческая богиня Атропос отодвинулась от ткацкого станка, где они с сестрами пряли судьбы тех, за кого несли ответственность. Каждая из трех Мойр занималась своей работой. Лахесис отвечала за продолжительность человеческой жизни. Клото плела события, которые ее формировали и разрушали.

Атропос же была той, кто обрезала нить. За ней было последнее слово…

По крайней мере, пока не вмешался их брат. Мерзавец.

Не желая об этом думать, она подняла взгляд на Лазароса, молча смотревшего на нее.

— Дело сделано. Они — пара.

Лазарос довольно улыбнулся.

— Не знаю, как тебя благодарить, маленькая кузина. Воистину, ты спасительница.

Какая ирония, сказать это той, чьей основной обязанностью была смерть.

— Не понимаю, чем именно смогла помочь. Но если Артемиде есть, что сказать…

— Она не будет возражать. Обещаю. Но если что, я обо всем позабочусь. — Он поцеловал ей руку. — И у меня осталась еще одна просьба.

— Какая?

Он выдернул из станка ту прядь, что представляла судьбу Темной Охотницы Самии.

— Не обрезай эту нить, пока я тебе не скажу. — Ведь если Атропос ее не порвет, Сэм не сможет умереть. До тех пор, пока та оставалась невредимой, он мог пытать Сэм, сколько душе угодно.

— Как пожелаешь, братец, — кивнула она ему. — Я не трону ее, пока ты не навеселишься.

Лазарос сжал ее руку, и затем отпустил. Временами родство с Мойрами было на руку.

И сегодняшний день с лихвой это продемонстрировал.

Дев не мог прекратить таращиться на свою ладонь. Было так странно видеть на ней метку после веков размышлений на тему, как и когда это случится. Хотя это и были девчоночьи мысли, он всегда думал, что его церемония соединения будет по-настоящему особенной: трубный оркестр, запускающиеся фейерверки… Люди аплодируют. Его семья падает в обморок, не веря своим глазам. Голова Реми взрывается.

А действительность…

Оказалась в высшей степени разочаровывающей.

Просто еще один день.

Ничего не изменилось, однако все было иначе. Закрыв глаза, Дев представил лицо Сэм. «Пожалуйста, не казни меня, детка». Она должна принять его.

За что его можно не любить?

Ему на самом деле не понравился голос в голове, принявшийся составлять список: «Да, я медведь-свинья.