Но тщетно.

Она была здесь, а Дев…

О Боже, Дев…

Слезы слепили глаза, и это старое чувство беспомощности разрывало ее на части.

— Лживый ублюдок!

Вина и горе терзали ее. Дев был мертв, и все это из-за нее. Она стала причиной этому. Если бы Сэм не выгнала его, то была бы рядом, чтобы защитить от Страйкера, когда тот пришел за ним.

Как она могла позволить ему уйти?

«Ты дура». Теперь уже дважды она потеряла мужчину, которого любила.

И пока она плакала, то чувствовала, как слабеют способности Темного Охотника. «Мне все равно». Теперь ничто не имело для нее значения. Пусть они убьют ее.

Даймоны в очередной раз отняли у нее все. Только на этот раз она не могла винить сестру.

Во всем виновата она сама.

Чувствуя тошноту, Сэм не знала куда идти и что делать. Бесцельно шагая по улице, она обнаружила, что вернулась в дом Ника, проходит через ворота и затем через заднюю дверь.

«Как рассказать семье Дева, чему я позволила случиться?» Они будут раздавлены. Все они…

Ник остановил ее, когда она подошла к подножию лестницы:

— Куда ты ходила?

Она проигнорировала его вопрос и прошла мимо.

— Сэм, — рявкнул Ник. — Что ты делаешь?

Оцепеневшая, она не могла ясно размышлять.

— Мне нужно побыть одной минуту.

Или тысячелетие.

«Я просто хочу умереть».

Сэм споткнулась на лестнице, желая, чтобы Страйкер убил и ее. Как она могла быть настолько глупой, чтобы поверить даймону?

Сердце остановилось, когда она открыла дверь в свою комнату и замерла.

Быть не может…

Или может?

Она моргнула, не веря своим глазам… у ее кровати стоял Дев.

Это невозможно.

— Дев?

Он смотрел по сторонам, словно был так же ошеломлен, как и она в Калосисе.

— Как я сюда попал? Клянусь, я не слежу за тобой, Сэм. Я не…

Засмеявшись, она бросилась к Деву и обвилась вокруг него, целуя его снова и снова.

Дев отшатнулся, когда Сэм набросилась на него. Он думал, что она выйдет из себя из-за того, что он вторгся ее «пространство», но в ее самозабвенных поцелуях не было ничего, даже отдаленно напоминающего гнев.

Да, женщина была не в себе. Но пока она осыпала его поцелуями, он становился тверже с каждой минутой и забывал, почему не должен быть здесь, вместе с ней.

— Я думала, ты умер.

— Еще нет.

Сэм сжала его так сильно, что он едва мог дышать.

— Дев, прости, если я сделала тебе больно. Мне так жаль. — Но для того, кто извиняется, она стала еще агрессивней, толкнув его на кровать и прижав своим телом.

И затем она подарила ему самый горячий поцелуй в его жизни.

Но он не играл в эти игры. Как бы сильно он не ненавидел то, что делал, Дев оттолкнул ее.

— Я не твой йо-йо, Сэм. И не надо сбивать меня с толку.

Сэм сглотнула, увидев ярость в этих любимых голубых глазах, которые она отчаялась увидеть вновь.

— Дев, я не хочу похоронить тебя. Не хочу. Я люблю тебя, и это меня пугает.

Эти слова ударили его, словно сильный пинок в живот.

— Что ты сказала?

— Я люблю тебя.

Он обхватил руками ее лицо, недоверчиво глядя на нее. То были три слова, которые он никогда не надеялся услышать от кого-то, кроме родственников.

— Я не хочу жить без тебя, Сэм.

В ее глазах заблестели слезы.

— Уже больше пяти тысяч лет я не была живой. Пока один медведь не отвесил остроумный комментарий по поводу моей плохой езды и не последовал за мною домой.

— Ты меня пригласила, — возмутился Дев в ответ на ее обвинение.