Появившийся позади нее Дев фыркнул:

— Ну, это не правда, Джо-Джо. Ты ведь все еще здесь.

Она закатила глаза, и лишь кто-то близкий Деву мог так сделать и остаться в живых:

— Ты даже не представляешь, как с ней сложно.

— Еще как представляю, — усмехнулся Дев. — Я же был здесь, когда ты была в ее возрасте.

Джози застыла от возмущения:

— Я никогда не выкидывала ничего подобного.

— Нет, — произнес он сухим, ровным тоном, — конечно, ты никогда так себя не вела. Ты была настоящим ангелочком. Всегда. И почему же у нас до сих пор дыра в северном дымоходе?

Если бы взглядом можно было убить, Дева бы сейчас серьезно ранили.

— Это разные вещи. Алекс меня доставал, и это он купил петарды.

— Ага. Боже упаси нас и наших посетителей, когда твой папа решит, что ты уже достаточно взрослая, чтобы обслуживать столики. А теперь прочь отсюда, обе, пока я не скормил вас Реми.

Джози схватила Есси за руку:

— Видишь, я говорила тебе, дурачков съедают.

Как только Дев двинулся, чтобы закрыть дверь, Есси побежала обратно и обняла Дева за ногу:

— Люблю тебя, дядя.

Подхватив малышку на руки, он крепко обнял ее и чмокнул в щеку, прежде чем отпустить.

— Я тоже тебя люблю. А теперь тебе лучше бежать, глупышка, пока Джози не озверела.

Есси выставила ногу и подняла кулачки, принимая боевую позу:

— Я могу с ней справиться.

— Есси! — крикнула Джози из холла.

Опустив руки по стойке смирно, Есси губами изобразила маленькую букву «О» и выскочила из комнаты.

Засмеявшись, Дев закрыл за ней дверь и улыбнулся Сэм:

— Прости за это. Я не знал, что Есси отобьется от рук. С нее нельзя спускать глаз. Клянусь, она носится так, что только пятки сверкают.

Сэм чувствовала то же самое со своей дочерью. Господи, вернуть хотя бы один день, в котором ей бы пришлось гоняться за Агарией…

Она заставила себя не думать об этом.

— Эта девочка очаровательна. Чья она дочь?

— Моего брата Зара.

— А кто такой Алекс?

— Старший брат Джози. Зар просто машина по разведению детей. Не спрашивай. Он делал детенышей так долго, что мы с ума сходили. К счастью, все они достаточно милые, чтобы мы терпели большую часть их дерьма.

Сэм покачала головой на его шутку:

— Где они живут? За все время, что я здесь, я ни разу не видела детей.

— Их не пускают в ресторан в рабочее время. Детеныши живут здесь, в доме, их охраняют, пока те не достигнут половой зрелости и не смогут превращаться в людей. За человеческими детьми присматривают, некоторых отправляют в школу, когда они подрастают… если они захотят. В противном случае, мы учим их дома.

Это все объясняет. Она хорошо понимала столь усиленную защиту.

— Почему вы не позволяете Джози обслуживать столики? По мне, так она достаточно взрослая.

— Все считают нас Катагарцами. Если Вер-Охотник увидит Джози или любого другого человеческого ребенка этого возраста, они немедленно поймут, что это не так… по крайней мере, что не все из нас — животные.

Сэм не видела в этом проблемы.

— А это плохо?

По его жестокому взгляду она поняла, что да.

— Когда моя мать была жива, это могло стоить ей места в Омегрионе. Она была представителем Катагарских медведей. Нельзя занимать это место, если ты не предан своему виду.