– Может, бежал с частью казаков Дорошенко? Около сотни не пожелали мириться с москалями и ушли из города.

– Нет. Он бы с ними не ушел.

– Тогда он с теми, кто ушел во Львов под власть короны польской.

– Также нет. Я сама оттуда. Там его нет. Потому узнай, Мария, если сможешь где шляхтич Анжей Комарницкий…

****

Стамбул. Сентябрь, 1676 год.

Ворота Айвасары-капу на берегу Золотого Рога были открыты для прохода войск. Великий визирь Османской империи Ибрагим-паша ехал во главе алая придворных спахиев. Падишах приказал ему выступить в Едирне и лично следить за сбором войск.

Великий визирь вел за собой конницу – тысячу бешлиев, пять тысяч спахиев, две тысячи легкоконных акинджи; и пехоту – 10 тысяч пеших янычар и пятьсот неустрашимых в бою воинов-дервишей.

В Едине уже собрались до сорока тысяч воинов, и к следующей весне у Ибрагима-паши будет не мене 120 тысяч, и по пути к нему присоединятся воины молдавского, валашского господарей и татары. Итого – 150 тысяч войска.

Кемаль-ага смотрел на войска из окна дома Асана Мустафы в Эюбе.

«Эта сила пойдет на Чигирин, – думал Кемаль. – Выстоят ли Ромодановский и Самойлович? Ведь при Конотопе у врага было много меньше сил, и то Пожарский проиграл битву. Будет ли когда конец войне в землях Украины? Не превратят ли эти орды тот край в пустыню?»

Асан Мустафа подошел к Кемалю и произнес:

– Думаешь, справятся ли урусы с такими силами?

Кемаль повернулся и посмотрел на пашу.

– А что ты думаешь, господин?

– Ибрагим-паша города не возьмет. Для штурма такой крепости нужен иной полководец. Если бы я был во главе войск, то положил бы к ногам падишаха сначала Украину, а затем Ляхистан!

– Но твой отец не сделал этого после победы под Хотином!

– А я сделал бы! – горячо сказал Асан Мустафа. – Сделал бы! Пусть только султан даст мне войско и назначит сераскером! Но тебе неприятно это слышать? Ты ведь урус? Так принимай ислам, и я обещаю тебе блестящую карьеру при дворе падишаха.

– Я не хочу менять веры, эфенди. Я не хочу больше воевать. Я хочу затеряться так, чтобы никто меня не нашел.

– Затеряться можно, Кемаль. Но для этого необходимы деньги. И много денег. Ведь ты не желаешь стать простым крестьянином и пахать землю?

– Нет. Пахать я уже не смогу, эфенди. Мои руки привыкли к оружию. Но зачем пахать? Я знаю многие языки, и эти знания могут пригодиться в мирной жизни.

– Все равно тебя заставят быть воином, Кемаль. И рано или поздно, но ты снова возьмешь в руки саблю. Потому предлагаю тебе еще раз – присоединяйся ко мне. Мне нужны такие люди как ты.

– Нет, эфенди. Мой путь лежит далеко. Там за морями меня ждет женщина.

– Я могу дать тебе не одну сотню женщин, Кемаль.

– Мне нужна только она.

– Не понимаю вас гяуров. Что вас привлекает в одной женщине? Ислам даст тебе столько жен и наложниц, сколько ты сможешь содержать!

– Я не хочу менять веру, эфенди. Я останусь христианином.

– Но среди подданных султана есть и христиане. Подумай об этом, Кемаль-ага. Мне нужны умные люди. Одному трудно добиться того, чего я хочу. А я хочу возвыситься.

– Стать великим визирем?

Асан Мустафа засмеялся.

– Что такое великий визирь? Это раб султана. Пусть первый из рабов. Но все равно раб. В этой империи все рабы. Впрочем, у московитов все обстоит также. Но хочу стать господином.

– Господином? Вместо султана?

– Нет, – ответил Асан Мустафа.