— Замечательно! — сообщила Татка. — Весной у них должен кто-то родиться.

Виктору стало мучительно стыдно. Значит, Нинка, беременная, возилась с ним почти два месяца, как проклятая, а он… Нет, он действительно негодяй! И Татка… Добрая, бескорыстная, ничего для себя не требующая Татка с глазами, как у затравленного зверя…

— Я постиг, наконец, чего я хочу, осознал! — объявил Виктор, не желая сдаваться самому себе. — "Лечь бы на дно, как подводная лодка…"

— Неоригинально! Да еще столько думал! — критикнула Татка и тут же великодушно обнадежила. — Но ты не тушуйся, жизнь переменчива. Глядишь, головенкой оклемаешься!

Назавтра с утра Виктор постарался пить поменьше: все-таки придут гости, и не просто гости — любящие его и преданные ему люди. А вот он давно уже не похож на человека…

Гера, как показалось Виктору, стал за это время еще красивее и сероглазее. Зато Ниночка здорово подурнела, вся пошла коричневыми пятнами и часто, словно невзначай, украдкой, думая, что никто не видит, прикладывала руки к животу и ласково к нему прислушивалась. Выражение лица у нее было совершенно отсутствующее.

— Отпускаешь бороду? — невозмутимо спросил Георгий, увидев заросшего Виктора. — А тебе пойдет, правда, Нина?

— Да, очень хорошо, — тотчас радостно поддержала его Ниночка, явно не заметившая никакой бороды. — Все девушки будут без ума.

Неожиданно подсказанная идея понравилась Крашенинникову.

— Они уж и так давно без ума, — пооткровенничал он. — Я очень рад, что вы пришли, только… — Виктор помолчал, — только угощать мне особо вас нечем. Разве вот этим… — и он помахал в воздухе очередной бутылкой и объяснил: — Спускаюсь вниз лишь за водярой да еще в почтовый ящик.

— Ждешь писем? И откуда? — поинтересовался Гера, доставая из сумки какие-то пакеты.

Идеальный муж! Жене настоящая везуха! Не сомнительная.

— С того света, — брякнул Виктор и неловко закурил, обжигая пальцы и не думая о Нинкином пузе.

В комнате наступила напряженная, неестественная тишина. Нина отвела глаза. Георгий достал из шкафчика посуду и молча поставил на стол тарелки и чашки. Виктор побарабанил пальцами по подоконнику.

— Я хотел посоветоваться с тобой насчет диплома, — смущенно пробормотал Крашенинников. — Я напрочь к нему не готов… Кисть в руке полгода не держал…

Гера поднял на него серый спокойный взгляд.

— Это не забывается, как велосипед. Возьмешь и поедешь. Вопрос только в теме. Здесь, как сам понимаешь, без конца возникают сложности: постарайся ни с кем не конфликтнуть, а найти компромиссное решение.

— Обтекаемый вариант, — подытожил Виктор. — Например, улыбающийся дворник с метлой на фоне утренней розовой зари или молодой токарь у станка с ослепительными брызгами искр из-под обтачиваемой детали. Еще краше строительница БАМа с куском сияющего под летним солнцем рельса на могучем плече. Частушку я тут недавно сложил, завлекалочку:

Нина залилась смехом.

— Рабочий и колхозница… Девушка с веслом… — продолжал Крашенинников. — Ну, мы все это уже давно проходили! Хочется чего-то новенького.

— Придумай, — Гера спокойно повел плечами. — Тебе ли искать темы и спрашивать совета!

— Конечно, мне, а кому же еще? — проворчал Виктор. — А давай я напишу тебя вместе с пузатой Нинкой! Назовем "Будущее страны"! Потянет на "отлично".