Ох, и умен! И рассуждать умеет! Сколько их, таких, выискалось на голову Крашенинникова!

— Ну ладно, ты хоть закуси чем-нибудь! — остывая, поторопился он сменить тему. — Ты совсем ничего не ел!

Виктор вспомнил, что Таня просила накормить Алешу. В кастрюльке, заботливо укутанной кем-то из девок в полотенце, что-то оставалось со вчерашнего дня. Виктор распеленал кастрюлю и задумчиво поковырял вилкой в макаронах: вдруг там притаилась котлета? Котлеты не было. Пустые макароны приятель жрать не станет. Придется ему остаться голодным, не судьба…

Виктор вернулся в комнату. Алексей встал, собираясь уходить.

— Куда ты? — попробовал удержать его Крашенинников. — Посиди еще, может, я какую жратву еще обнаружу…

— Нет, мне пора, — отказался Алексей. — Извини меня, Витя, за дурацкий разговор. Не нужно было… Что-нибудь передать Ане?

— "А жене скажи, что в степи замерз", — машинально порекомендовал Виктор. — Я в полном порядке, приятель, не бери в голову! Проехали! Когда придешь?

— Через два месяца, — ответил Алексей. — Я завтра уезжаю на Волгу: Ярославль, Нижний Новгород, Самара, Саратов, Волгоград…

Знать бы тогда, что Виктор видит Алешку последний раз в жизни…

14

Вечером заявилась одна из очередных шалашовок Виктора, и следом за ней — возник Венька Туманов с бутылкой.

— Вы сговорились? — с интересом спросил Виктор, любовно и нежно оглядывая Веньку. — Что-то ты давно не заглядывал, дружище! Тебя, как всегда, непросто отнять от женской груди. Как продвигается роман с Наташей?

Шалашовка по имени Нелька села и закурила, с любопытством приготовившись слушать о романе. Кажется, именно она вчера варила здесь макароны и жарила котлетки.

Странно, что их привлекает, этих потаскушек, в Викторе? Как с мужика с него теперь фиг поимеешь, насчет монет — то же самое: все-таки трое детей, не шибко разбежишься. А вот подишь ты: шляются и шляются без конца, падают с неба, словно снежинки. Или листья осенние. И что только ему с ними делать, разве гербарий собирать?

Венька открыл бутылку и сполоснул под краном стаканы. Нелька положила на стол коробку шоколадных конфет.

— Смотри-ка! — восхитился Крашенинников. — Хочешь устроить мне сладкую жизнь? Венька, налетай на халяву, иначе я мигом все слопаю!

Он очень любил сладкое, и его знакомые девушки моментально узнавали об этом необычном для мужчины пристрастии и начинали таскать ему шоколадки и карамельки.

— И так уже зубов нет, — заявил прямолинейный и бестактный Венька. — А туда же: конфеты! Смотри, диабет наживешь! С Наташей, к сожалению, кранты.

— Как кранты? Опять не в кайф? — поразился Виктор. — У вас все столь чудненько разворачивалось! Ты, видимо, "любви ее не понял" и, не разобравшись в тонкой и ранимой женской душе, нажал не на ту струну.

— На ту самую! — заверил Венька и закусил водку конфетой. — Но насильно мил не будешь и сердцу не прикажешь.

Чувствовалась крепкая школа Крашенинникова.

— Понимаешь, старик, она у тебя какая-то чокнутая, и чего ты мне ее подсунул, не понимаю! В театр желает ходить на премьеры и в Киноцентр! Ну, я сходил пару раз — тоска смертная! А цены в буфете такие, что на полбутерброда девушке не хватает. Уж я не говорю о пиве для самого себя. И показывают одну сексуху!

— Ну, ты даешь! — воскликнул Виктор. — Да тебя просто где-то сглазили! Бедный мальчик! С каких это пор тебе стала невыносима сексуха, несчастный?

Нелька хихикнула и тоже, не теряясь, слопала сразу две конфеты.