Избиратели были разделены на четыре «курии»: землевладельческую, городскую, крестьянскую и рабочую. При этом «землевладельцами» считались только те, кто владел землей и недвижимостью стоимостью не менее 15 тысяч рублей, что исключало даже крестьян-середняков. Вопиюще неравной была и пропорция. Высшая курия, помещичья, получала одного депутата от 2000 избирателей, а низшая, рабочая, от 90 000.

Кроме того, выборы делились на ступени: в больших городах двухступенчатые, у рабочих трехступенчатые, а у крестьян даже четырехступенчатые. То есть в деревне сначала выбирали представителя от десяти дворов, потом уполномоченных от волости, потом от уезда и только те уже — депутатов. Предполагалось, что подобная фильтрация уменьшит выборный ажиотаж и отсеет слишком рьяных возмутителей спокойствия.

Все эти предосторожности блистательно провалились. На первых в истории общероссийских выборах, проходивших в феврале — марте 1906 года, сокрушительную победу одержали конституционные демократы — в значительной степени потому, что революционные партии в кампании не участвовали и к кадетам перешел почти весь протестный электорат.

Состав Государственной думы, с точки зрения правительства, был катастрофически плох. Из почти 500 мест больше трети досталось конституционно-демократической партии; сто с лишним мандатов получили трудовики (члены «Трудового Союза»), занимавшие еще более левые, народнические позиции; радикально были настроены и представители некоторых национальных регионов, прежде всего польских и кавказских округов. Вместе левые имели абсолютное большинство. Правых, то есть сторонников традиционного самодержавия, было немного. Центристов — на это положение претендовали «октябристы» — прошла всего горстка.

Первый российский парламент, избранный в условиях политического хаоса, и не мог получиться умеренным — это не соответствовало бы настроениям и состоянию общества.

Церемония открытия Думы, состоявшаяся 27 апреля 1906 года в Георгиевском зале Зимнего дворца, сразу же продемонстрировала, что Власть и Общество понимают смысл новоучрежденного органа совершенно по-разному и вряд ли найдут общий язык.

Началось всё очень монархично. Под «Боже, царя храни» в зал сначала проследовала помпезная процессия из дворцовых служителей и сановников, которые торжественно внесли царские регалии, включая бриллиантовую корону. Потом появился император, за ним обе императрицы в русских национальных головных уборах, великие князья и княгини, адъютанты, фрейлины и прочая свита.

Депутаты, половину которых составляли крестьяне, а другую половину интеллигенты, полюбовались на этот парад былых времен, выслушали тронную речь государя («Я буду охранять непоколебимыми установления, Мною дарованные…»). Потом сразу же выбрали сплошь кадетский президиум во главе со всеми уважаемым профессором С. Муромцевым.

Председатель Думы сначала выставил из зала «посторонних лиц», то есть высшее чиновничество, а затем дал слово одному из создателей «Союза освобождения» И. Петрункевичу. «Долг чести, долг совести требует, чтобы первое свободное слово, сказанное с этой трибуны, было посвящено тем, кто свою жизнь и свободу пожертвовал делу завоевания русских политических свобод», — заявил радикальный земский деятель и под шумные аплодисменты потребовал амнистии для политзаключенных.

Вся чинность сразу же была разрушена.

Боевитая Дума и дальше все время обостряла отношения. На «тронную речь» самодержца депутаты решили ответить «адресом», в котором потребовали упразднить Государственный Совет и ввести ответственность кабинета перед парламентом.

Эти претензии на реальную политическую власть потрясли правительство. Оно-то планировало в качестве первого материала для обсуждения отправить депутатам проект о создании прачечной и оранжереи в Дерптском университете.