Комитет по встрече выглядел иначе.

– Военный комендант Стокгольма Алехандро де Мендоса. Оккупационный корпус французской коалиции, – бодро представился военный в испанской форме. Над королевским дворцом действительно трепыхалось синее республиканское полотнище.

– Капитан Хассен, флот королевства Дании и Норвегии.

– Добро пожаловать! Извините, после штурма города еще не прибрано, – де Мендоса показал на слабо коптящие развалены.

– Вы оккупировали всю Швецию? – изумился датчанин.

– Что вы, нельзя глотать пирог в одиночку! – заулыбался испанский командир. – Мы захватили город и озеро Меларен. Остальное как бы ничейное.

– Моя обязанность – вручить королю ноту об объявлении войны.

– С этим сложно. Его величество путешествует по Польше. Но на месте остались правительство и риксдаг. Я провожу, они прекрасно примут вашу ноту. Мы утром проверили.

Глава оккупационной комендатуры немного ошибся. Карл XI во главе победоносной армии шествовал по кратчайшему пути в Краков, проходившему не через польские, а через венгерские земли, в общем-то, принадлежащие Габсбургам. Кроме безвозмездного изъятия продовольствия и фуража для отощавших солдат и оголодавших коней, шведы не причинили никакого зла, и их беспрепятственно пропускали.

Холмистая местность, узкие дорожки среди невысоких гор, множество мелких речушек не способствовали быстрому темпу передвижения. Поэтому за четыре дня после оставления Ньиредьхазы победоносные войска преодолели едва четверть запланированного маршрута.

Карл рассматривал свое войско со смесью гордости и жалости. Гордиться было чем – за месяц с небольшим захвачена огромная территория. Но войска Чингисхана, а еще раньше римские легионы совершали более длительные марши и сохраняли боеспособность. Сейчас солдаты переставляли ноги и понукали полузагнанных лошадей с единственной целью – добраться до вожделенного польского города и отдохнуть хотя бы неделю.

На пятый день перехода показался какой-то город на словацких землях, который закрыл ворота. Штурмовать крепостные стены, устраивать осаду и вообще встревать в конфронтацию с Римской империей Габсбургов было настолько не с руки, что полки провели неподалеку от городских стен сутки и потащились дальше на север.

Жужжание в небе привлекло к себе внимание. Опасаясь агрессивной реакции со стороны военных, многие из которых не видели воздухоплавательные аппараты, пилот пошел на снижение в паре километров по маршруту движения. Тем более, на баллоне две золотые звезды на синем фоне, символика страны, враждебно выступающей против шведской империи.

Гондола зависла в двадцати метрах над землей, пилот отрабатывал моторами воздействие ветра. Путаясь ногами в веревочной лестнице и в полах широкого плаща, на землю спустился Нильс Остенберг. Пришпорив коня, Карл приблизился к рыжебородому купцу. Напрягая память, он вспомнил подручного Густава Хассельблада, владельца одного из богатейших шведских торговых домов.

Дирижабль пошел вверх, а его пассажир поклонился королю и протянул ему свиток со словами:

– Ваше величество! Мой хозяин сообщает вам об ужасных новостях.

Отступив на шаг, потомок викингов опасливо посмотрел на короля. Зная юношескую несдержанность монарха, он опасался, что гнев от дурных вестей падет на голову их доставившего.

Покоритель Польши побелел.

– Чертовы французы! Что они захватили?

– Стокгольм, ваше величество. Побережье Балтийского моря от Померании до Невы, исключая Восточную Пруссию. Варшаву и Краков, – бородач замолчал. Он побоялся добавить, что теперь территория Швеции сократилась до пятачка, занимаемого остатками королевской армии. Да и то, в этот момент огрызок победоносного воинства находился в пределах Священной Римской Империи благодаря терпению германских имперских властей.