Дверь вывалилась и с грохотом обрушилась на пол.

Римо заглянул в образовавшийся проем.

Оттуда на него уставились три пары угольных глаз на черных мордашках. Смазливые мордашки и огромные, миндалевидные, весьма экзотические очи.

Причем исключительно до того момента, пока они не разглядели незнакомое белое лицо. Тут глаза вмиг округлились от изумления и страха.

И тотчас сверкнули очереди трех автоматов Калашникова.

Глава 12

Пули в белого незнакомца летели сразу из трех стволов. Они рикошетом отлетали от стен и стальной дверцы сейфа, вонзались в деревянные планки. Их свист сопровождался диким визгом трех молодых африканок.

– Где он, этот белый? – спросила Персефона, всматриваясь в клубы пыли и пороховой гари.

– Не знаю, – ответила Эвридика и сменила кассету в плейере.

– А может, мы его так распотрошили, что от него остались лишь крохотные кусочки белого мяса? – предположила Омфала.

Но, выбравшись из убежища, девушки увидели, что в том месте, где минуту назад стоял белый, нет ни единой капельки крови.

– Промахнулись! – сердито прошипела Эвридика.

– Как мы могли промахнуться? Это же настоящие русские Калашниковы, не какое то там китайское пулеметное дерьмо!

– Автоматное, глупенькая, – поправила ее Персефона.

Шорох, донесшийся из глубины сейфа, заставил их вздрогнуть.

Белый тут, в хранилище! Он спокойно вскрывал стоявшие здесь ящики с яблоками. И что самое удивительное, делал это необычайно легко, несмотря на то, что они были заколочены с помощью специального пневматического молотка десятидюймовыми гвоздями.

Гвозди скрежетали и постанывали, издавая, по всей видимости, те же звуки, что и мятежники во время пыток. И на милых личиках трех сестер непроизвольно возникли мечтательные улыбки.

Первой опомнилась Персефона:

– Отойди от отцовских ящиков, живо!

– Так это он запер вас в сейфе? – спросил белый, и не думая прекращать свое занятие.

– Oui . И мы поклялись защитить его даже ценой своих жизней.

– Что то маловато еды он вам оставил, – взвесил белый на ладони банку смеси.

– Отойди! Иначе разнесем тебя на мелкие кусочки. В самый раз для консервов из белого мяса! – крикнула Омфала.

– Вроде ты уже пыталась. Или нет?

– Oui. Но тогда почему ты не умер?

– Время не пришло.

– Тебя защищает Шанго, да? – спросила Эвридика.

– А кто он такой? – осведомился белый, прочитав наклейку на банке с болгарской кабачковой икрой и брезгливо сморщив нос.

– Шанго – наш бог. После отца он самый главный, тот, кто дал нам жизнь.

– Полагаю, и отобрать ее он может также в любой момент, когда ему только заблагорассудится. Верно? – равнодушно заметил белый.

Персефона взорвалась.

– Как смеешь?!.

– Да, припасов у вас тут недели на три, не больше...

– Не твое дело, черт побери! Ты, вонючий белый цыпленок!

– Может, и не мое. А вот вам следовало бы задуматься, хватит ли их до 1999 года.

– Чего это он там лепечет? – легонько подтолкнула Омфалу Эвридика.

– Oui, что ты хочешь этим сказать? – спросила Персефона белого, который стоял в опасной близости от ящиков с золотом.

– Посмотрите сами, на какое время поставлены часы сейфа.

– Ступай, посмотри, – бросила Персефона Эвридике.