Наконец пришел черед Марины. Она выполняла свою лаборантскую работу с ловкостью опытного человека, и я не понял, почему майор Василев как-то особенно улыбнулся, когда она направилась обратно в свой закуток.

Затем майор Василев и профессор уединились для разговора за ширмой. Мы называли это место лабора тории «командным пультом». Майор Василев и профессор провели там около получаса. Эти полчаса каж дому из нас показались бесконечными.

Найден Кирилков, который всегда хорохорился, кичился своей беззаботностью, сидел сейчас как пришибленный, уставившись куда-то прямо перед собой бессмысленным взглядом пьяного человека.

Войн Константинов то вынимал из футляра колоду карт и молча перетасовывал их, то снова собирал и укладывал в футляр. Но похоже было, думал он о чем-то совсем другом. Недьо Недев, достав из кармана четки, машинально очень медленно принялся передвигать янтарные зерна; время от времени у него вздрагивали губы, словно с них соскальзывали невысказанные слова. Но самое странное и грустное впечатление производила Марина. Она чинно сидела на стуле, сомкнув колени и положив на них руки, неподвижная, молчаливая, настороженная; она походила на забытую кем-то вещь, которая терпеливо и безнадежно ждет своего хозяина. Бывают такие вещи — не плохие, но с загадочной участью: тот, кто потерял, никогда их не ищет.

Вот так и сидели мы все эти полчаса, чужие друг другу, словно пассажиры из самых разных краев, вынужденные дожидаться прихода нужного всем поезда на какой-то захолустной железнодорожной станции.

Наконец оба «начальника» вышли из-за ширмы. Часы показывали десять минут четвертого. Казалось, вблизи железнодорожной станции появился долгожданный поезд, и на перроне вдруг наступило оживление.

Все вскочили.

— Никто вас больше не задерживает, — обратился к нам с подчеркнутым равнодушием майор Василев. — Можете идти домой или в любое другое место, если по желаете! — добавил он и слегка улыбнулся. — Кроме тех, конечно, у кого есть настойчивое желание остаться тут!

— Я никогда в жизни не отличался похвальными желаниями, — заявил Кирилков.

Как смел этот тип после недавней истерической сцены смотреть нам в глаза! Жалкий, пришибленный еще несколько минут назад, он сейчас нахально ухмылялся и паясничал, переступая с ноги на ногу.

— Я рад, что вы себя хорошо чувствуете, — сказал, словно бы ничего особенного и не произошло, майор Василев. — Во всяком случае, я попрошу капитана Баласчева позаботиться о вас.

— Предпочитаю идти с шефом! — бесстыдно заявил Кирилков и добавил: — Мы живем в одном районе.

— Воля ваша! — пожав плечами, заметил майор. Кирилков торжествующе ухмыльнулся, и я подумал: а не слишком ли благодушен мой друг?

Последней спускалась по лестнице Марина. Мне стало жаль ее, когда я взглянул на ее опущенные плечи. Часы показывали двадцать минут четвертого.

Мы остались втроем — майор, Баласчев и я.

— Наблюдение за всеми обеспечено? — спросил майор.

— Так точно! — ответил по уставу Баласчев. Майор вынул сигареты, чиркнул спичкой, но огонек ее колыхнулся в сторону и погас. Мы стояли в коридоре у выхода.

— Откуда дует? — спросил меня Аввакум.

Кивком головы я указал на туалетные комнаты. Напротив нас на расстоянии пяти-шести шагов зияли раскрытые двери.

— Бьюсь об заклад, что ваши люди не снимали отпечатков в этих благопристойных заведениях! — Слова Аввакума, обращенные к Баласчеву, звучали шутливо, но глаза его смотрели совсем невесело.