Он рухнул на землю под гигантской сосной, и его не менее выдохшиеся товарищи последовали примеру гасконца. С высоты они могли, не подвергаясь никакой опасности, следить за разрушением несчастного города. Сеговия-Нуэва представляла собой одно огненное море, на которое страшно было смотреть. Гигантские дымные вихри, окрашенные в сернистый цвет, восходили к небу, словно подталкиваемые неукротимым ветром, а мириады и мириады искр разлетались во всех направлениях, достигая древесных вершин в долине. Время от времени огненный столб устремлялся за пределы этого круга ада, извиваясь змеящимися языками, и возвращался обратно.

Жители толпой валили в долину, подгоняя перед собой — под вой испуганных женщин и объятых ужасом детей — то больше, то меньше навьюченных мулов, лошадей и волов. Солдаты тем временем обеспечивали безопасность отхода, заняв оба горных склона, чтобы воспрепятствовать неожиданной атаке флибустьеров.

— Черт возьми!.. — сказал дон Баррехо, вставая. — Новую Сеговию теперь следовало бы называть Новой Топкой. Никогда бы не поверил, что жалкий бочонок агуардьенте может вызвать подобный пожар. Да, флибустьерам не следует на нас жаловаться. Хотя мы и не смогли захватить маркиза де Монтелимара, зато мы открыли проход к морю. Что ты на это скажешь, Мендоса?

— Что неплохо бы вздремнуть, — ответил баск, отчаянно зевая.

— Ну нет. Ветер начинает поворачивать и гонит дым на нас. И потом здесь могут появиться флибустьеры и, не узнав нас, отправить в лучший мир. К счастью, я сказал Буттафуоко перед уходом, что мы сообщим о возвращении.

— Раскуренной трубкой?

— Нет, огнями, расположенными в форме креста.

— Которых не будет видно за гигантскими растениями. Послушайте меня, друзья, ложитесь рядом и будем ждать, пока огонь не пожрет город. Утром мы найдем дорогу через лес, а флибустьеры не так глупы, чтобы расстрелять нас, не окликнув: «Эй, кто идет?.. Берегись!..» Буттафуоко пошлет людей разыскивать нас.

— Слишком много света, чтобы заснуть.

— Закрой глаза руками, — сказал Де Гюсак. — Лично я принимаю совет твоего друга и не сдвинусь с места, пока не взойдет солнце.

— Тогда я буду на часах.

— Как хочешь, друг. Спокойной ночи, и следи, чтобы пламя до нас не дошло, — сказал Мендоса.

— Можете спать спокойно, когда сторожит Баррехо.

В ответ ему послышались похрюкиванья. Гасконец номер два и баск уже храпели, а в это время долина все сильнее занималась огнем. Зарево освещало даже самые высокие горные хребты. Всю ночь огонь бушевал с невероятной силой, пожирая дома, казармы, церкви, колокольни, склады; к рассвету пламя постепенно стихло, поскольку весь горючий материал был уничтожен, и распространяться пожару было уже некуда. Сеговия-Нуэва больше не существовала.

Гениальная, хотя и очень жестокая находка гасконца в течение нескольких часов открыла дорогу флибустьерам Равено де Люсана и рассеяла крупные военные отряды испанцев, которые маркиз де Монтелимар мог бы противопоставить пиратам и с большой вероятностью одержать верх над кучкой морских бродяг.

Когда под солнцем снова осветились вершины сьерры, простиравшейся с востока на запад, и вершины расположенной перед ней меньшей горной цепи, трое авантюристов продолжили свой путь к лагерю Буттафуоко и Равено де Люсана.

Флибустьеры, увидев, что дорога свободна, могли оставить свои позиции, не дожидаясь ушедших товарищей.

А наша троица снова укрылась под пологом густых лесов, покрывавших склоны сьерры, и с воодушевлением отправилась в путь. Впереди шел Де Гюсак, успевший перед уходом из своей таверны прихватить мушкет.

Долина была достаточно удалена от укреплений, захваченных флибустьерами, а следовательно, троице авантюристов предстоял тяжелый шестичасовой подъем, во время которого прокладывать дорогу предстояло с помощью шпаг.