– У вас осанка как у испанской дворянки, – польстил он.

– Можете убрать свой значок, – сказала она. Никогда прежде ей не приходило в голову представить себе какого-либо мужчину нагим. Но сейчас она подумала именно об этом. Еще она подумала, каким был бы ребенок, рожденный от этого мужчины.

Но все же сильнее ее занимал вопрос, зачем ему понадобились фотографии Римо и Чиуна. По всей видимости, они были сделаны с большого расстояния. Скорее всего, снимки делались на высокочувствительной пленке – отпечатки имели большую зернистость и поэтому были не очень четкие. Римо на снимках улыбался, словно позируя для семейного альбома.

– Вы знаете этих людей?

– Почему вы спрашиваете?

– Мы подозреваем, что это опасные преступники.

– На каком основании?

– Они убивают людей.

– Если они убивают тех, кого надо, они вполне безопасны для общества.

– Вы рассуждаете мудро, сеньорита, – сказал Браун. – Вам следует понимать, что Агентство по контролю за атомной энергетикой следит за усилиями, которые вы предпринимаете в последнее время. Мы не виним вас в пропаже сырья.

– Это для меня новость, – ответила Консуэло.

– Вас хотят представить к повышению – вам предложат должность, которой не удостаивалась еще ни одна женщина.

– Что ж, от этого все только потеряли.

Браун поднял руки, выражая этим жестом поспешное согласие.

– Совершенно верно. Совершенно верно. Конечно, женщины и должны занимать такие посты. Вот вы и покажете всему миру, на что способен слабый пол.

Консуэло еще раз взглянула на фотографии.

– А что вы сделаете, если я скажу, что знаю этих людей?

– А, хороший вопрос. В конце концов, они слишком опасны.

– Так что бы вы сделали?

– А что бы вы хотели, чтобы мы сделали? За вашу собственную безопасность отвечаете прежде всего вы сами. Мы же только хотим предупредить вас об опасности – опасности, которая исходит от этих двоих.

– Я бы хотела, чтобы вы не делали ничего, – сказала Консуэло.

– Могу я спросить, почему?

– Если я вам отвечу, это будет означать, что я призналась, что видела их.

– Вы и так уже дали мне это понять, – ответил Браун.

Он сидел в кресле напротив с безмятежным выражением лица. Консуэло обставила свой кабинет без лишних украшений. Все стулья и столы были невыразительные и однообразные. В этот интерьер красавец Франциско вписывался с трудом.

Одета Консуэло была в темный костюм, который она сама называла убедительным – иными словами, ее наряд был строгим под стать обстановке.

– Я ничего вам не говорила, – ответила она с нажимом.

Браун заметил, что она слишком часто улыбается. Без конца застегивает и расстегивает пуговку. Закидывает ногу на ногу и опять ставит на пол. Облизывает губы и усилием воли заставляет себя их сжать. Было видно, что она пытается взять себя в руки.

Он встал и, подойдя ближе, положил ей руку на плечо.

– Не надо, – сказала она, но руки не убрала.

Он прижался к ней щекой. Она ощутила мягкость и гладкость его кожи. Она чувствовала рядом с собой его тело, вдыхала аромат его дыхания.