|
Несколько рабов последовали за ним. - Стой, собака! - вдруг вырос как из-под земли старик Гуамф, заслоняя собой тела Аты и Акса-Гуама. Рабы остановились в смущении. Старика Гуамфа знали и уважали в Черном городе. - Уйди, старик! - понижая тон, сказал раб-бербер. - Звери вы или люди? - накинулся на него Гуамф. - Вам мало крови? Так убейте и меня, старика! И, обратившись к рабу-берберу, Гуамф продолжал: - Где ты был, Ширна, когда брали Священный Холм? Ни один из рабов, которые бились там, не поднимет руку на Акса-Гуама: кто бы он ни был, он бился вместе с нами и за нас отдавал жизнь, как последний из рабов. Где ты достал копье, Ширна, которым хотел убить Акса-Гуама и убил мою внучку? Поднял на дороге после сражения? Я знаю тебя и твою шайку! Когда нас давят, вы подлизываетесь к надсмотрщикам и доносите на своих. Когда мы воюем, вы подуськиваете других и выжидаете дома, кто победит, чтобы лягнуть копытом побежденного. Нам всем жилось бы легче, если бы не было таких, как ты. И ты смеешь судить побежденного? Раб-бербер смутился и исчез в толпе. - Слушайте, рабы! Акса-Гуам потерял отца, - продолжал старик. - Мать его лишилась рассудка. Девушка, которую он любил, лежит перед вами с копьем в груди. Ему нет дороги назад, на Священный Холм... Не дослушав конца речи, толпа рабов вдруг отхлынула и побежала к шахтам. По дороге, со стороны Священного Холма, медленно двигался отряд конницы. Не прошло пяти минут, как площадь была пуста. Слышно было только цоканье бронзовых подков по каменным плитам дороги да бряцание оружия. Как победители, гордые и самоуверенные, воины атлантов медленно проехали, не кинув даже взора на группу у каменной кучи: трупов валялось слишком много на дороге, а дряхлый старик не стоил внимания. Стало совсем тихо. Только жужжал рой синих мух, блестящих в закатных лучах, собравшийся над зияющей раной Аты. Гуамф оттащил Акса-Гуама от дороги и скрыл за кустом труп Аты. Акса-Гуам пришел в себя. Гуамф ласково положил ему руку на плечо: - Ты не сердись очень на них. - Он махнул рукой в сторону шахт. - Тяжело опять становиться в ярмо... Помнишь, как я сам рассердился на тебя, когда ты заговорил об освобождении рабов? Когда это будет и будет ли? Может быть, когда-нибудь, через тысячи лет, и взойдет наша звезда и исцелит раны наши. Но только тогда уж нас не будет, а может быть, не останется следа и от самой Атлантиды... И никто не будет знать, что и мы боролись за дело рабов и через тысячелетия посылали привет тому, кто будет счастливее нас... - Пить... - хрипло прошептал Акса-Гуам и застонал от боли. 15. ОБРЕЧЕННЫЕ Заседание Верховного Совета открылось в Медном Зале царского дворца. Стены зала были покрыты медными листами с барельефами, изображающими подвиги царей Атлантиды. Развешанное внизу по стенам бронзовое оружие атлантов, от древнейших, грубо отделанных секир до мечей и панцирей последней отделки, полированных до зеркального блеска, придавало залу вид музея. |
