Они подошли совсем близко к ярким стеблям огоньков и тут заметили громадную, странных очертаний ледяную глыбу, которая словно кольцом обвивала все подножье полюса. В толстой своей части она была голубоватая как берлинская лазурь, а в тонких частях смешались все цвета радуги и чудесно поблескивали, как хрустальная люстра у бабушки в Лондоне.

— Какие странные очертания у этой фигуры, — сказала Джейн, отступая на несколько шагов, чтобы получше рассмотреть. — Она похожа… Она точь-в-точь дракон!

— А по-моему, она больше похожа на дамбу вдоль Темзы, — возразил Джордж, обратив, однако, внимание на что-то извилистое, вроде хвоста, обвившего Северный Полюс.

— И все-таки это дракон! — настаивала Джейн. — Смотри, вон крылья! Какой красивый!

И правда, это был самый настоящий дракон — громадный, сверкающий, крылатый, чешуйчатый, когтистый, зубастый — и весь из чистого льда. Он, вероятно, когда-то уснул, свернувшись вокруг того отверстия, откуда в незапамятные времена выходил столб горячего пара из Центра Земли, а потом, когда в этом месте образовалась Арктика и столб горячего воздуха замерз, превратившись в Северный Полюс, дракон примерз к нему во сне, да так крепко, что не мог оторваться. Так и остался. И хотя вид у него был устрашающий, нельзя не согласиться с Джейн — он был действительно великолепен.

Пока дети стояли, глядя на это чудо из чудес, за их спинами раздались мягкие, вкрадчивые шаги, затем началась суетливая беготня и откуда-то из темноты, куда не попадали отсветы костров, появилась толпа маленьких коричневых существ. Они носились, прыгали, карабкались, падали, толкались, кувыркались, бегали на четвереньках и даже вниз головой. Потом они подошли к ярким стеблям костров и начали танцевать вокруг них, взявшись за лапки.

— Медведи! — прошептала Джейн. — Джордж, я боюсь! Зачем мы ушли из дома! И ботинки у меня промокли!

Танцующий круг внезапно распался, и в следующее мгновение сотни лапок вцепились в Джорджа и Джейн, и дети очутились в центре огромной мягкой возбужденной толпы маленьких толстеньких существ в коричневых пушистых шубках, и белое безмолвие было совершенно разрушено.

— Они боятся, что мы медведи! — раздался пронзительный голос. — Они еще пожалеют, что мы не медведи, когда узнают, кто мы такие!

Это прозвучало так угрожающе, что Джейн расплакалась. До сих пор всё, что видели дети, было или красивым или волшебным, но сейчас они горько пожалели, что не послушались взрослых и сделали то, что им было строго запрещено.

Как только Джейн начала плакать, коричневые существа в изумлении отступили. Они еще никогда не видели никого плачущего, ведь никто не плачет в Арктике из страха обморозиться.

— Ты плачь понарошку! — прошептал Джордж. — А то у тебя сосульки на глазах вырастут. Просто ори погромче, может, они отстанут.

Джейн притворилась, будто плачет, и сейчас же настоящие слезы перестали течь — это всегда бывает, когда притворяешься, что плачешь. Попробуйте — сами убедитесь.

Тогда Джордж очень громко (чтобы перекричать вопли Джейн) обратился к жирным существам:

— Никто вас тут не боится! Мы — Джордж и Джейн, а вы кто такие?

— Мы — котиковые карлики! — ответили существа, вертясь, изгибаясь, перебегая с места на место, прыгая как стеклышки в калейдоскопе. — Мы очень редкостные и драгоценные, потому что сделаны сплошь из самого лучшего котикового меха.

— А для чего горят эти костры? — прокричал Джордж (потому что Джейн вопила очень громко).

— Чтобы разморозить дракона! — загорланили карлики.