– Виноват. В следующий раз я постараюсь не отбиваться, когда на меня кто то нападет.

Зава посмотрела в глаза Римо и, к его удивлению, вдруг покраснела и начала теребить край салфетки.

– Извините, – сказала она. – Это я виновата. Я слишком рано открыла огонь. Еще немного, и мы бы все узнали, а я вот...

Она быстро поднялась и устремилась к женскому туалету. Навстречу ей шел официант, она чуть было не сбила его с ног и прошмыгнула в дверь.

Римо обернулся к Чиуну, который изучал столовые приборы, пытаясь определить степень их чистоты.

– Она, похоже, и впрямь расстроилась, – заметил Римо. – Убежала, а автомат оставила.

«Узи» по прежнему висел на спинке стула.

– Очень умная девушка, – отозвался Чиун, попрежнему созерцая вилку. – Провела с тобой несколько минут и уже в слезах. Очень умная. Она оставила автомат, но забрала штуку, в которой пули.

Официант поставил на стол два стакана с водой и посмотрел сначала на Чиуна, а потом на Римо, который проверял автомат Завы. Магазина в нем и впрямь не оказалось. Римо обернулся и увидел четырех израильских солдат за соседними столиками, которые не сводили с него глаз. Когда он снова сел, солдаты несколько расслабились и убрали руки со своих автоматов.

Чиун взял стакан с водой и начал внимательно его рассматривать. Римо обернулся к двери в туалет. Чиун фыркнул, созерцая чистую влагу в стакане. Римо подумал: «Какая странная эта Зава Фифер. Только что глазом не моргнув убивает человека и тут же начинает рыдать ни с того ни с сего. То ли неуравновешенная натура, то ли просто играет в крутого воина, то ли пытается заручишься моим сочувствием. А может, нашла способ убраться без лишних объяснений. Или же отправилась докладывать своему начальству. Или...»

Римо решил больше не думать об этом, потому как ничего придумать не мог.

Но кое что все же было совершенно очевидно. Во первых, она убила единственного человека, который мог бы кое что рассказать. Во вторых, как и покойник Ахмед, она знала, кто такой Римо.

Когда Чиун пригубил воды из стакана, в зал вернулась Зава. Глаза у нее были сухие, и она держала голову высоко. Кореец же, так и не проглотив воду, посмотрел на потолок, немного покатал ее во рту и выплюнул на пол. Потом поглядел на официанта и отправил туда же содержимое стакана.

Когда Зава подошла к столику, Римо встал и подал ей «узи».

– Любитель воды недоволен, – сказал он и добавил: – Чиун, увидимся попозже.

– Хорошо, – отозвался тот. – Попробуй достать хорошей воды.

– Я думаю, что ответственность за эти убийства несет ООП, – сказала Зава.

– А кто же еще, – откликнулся Римо, который понятия не имел, что такое ООП. – Я с самого начала знал, что без ООБ дело не обошлось.

– ООП! – поправила его Зава. – Организация освобождения Палестины. Римо, вы меня удивляете! Я думала, что вы в курсе дел...

Они шли по Аленби роуд, где было более сотни книжных лавок и магазинчиков, в которых израильские военные и гражданские лица, а также арабы, итальянцы, швейцарцы и все остальные приобретали и обсуждали содержимое более двух с половиной сотен еженедельников, ежемесячников, ежеквартальников, а также ежегодников, издаваемых в этой стране. Независимо от темы дискуссии все они были удивительно похожи друг на друга.

– Я расскажу вам то, что я знаю, – запальчиво отозвался Римо. – Похоже, все в этой стране знают, кто я такой. Вот нам конспирация и секретность! Кое кто попытался меня убить. Да уж, работа секретного агента нынче сильно отличается от того, что было раньше.

– Я, например, не знаю, кто вы такой, – возразила Зава.

– Человек, который прибыл защитить ваши атомные бомбочки, – сказал Римо.