А сейчас моторы ревели совсем близко, пугали диких козлов, если таковые находились где‑то поблизости.

Оба источника звука приближались к Михаилу – один спереди, другой сзади. За Михаилом так же, по уши в земле, поджидали джип Олег и Серега. Гвоздевская позиция располагалась чуть в стороне. Командир хотел видеть всю картину в целом, чтобы своевременно выбрать момент для начала акции.

Это были секунды чрезвычайного напряжения слуха и зрения. Расслаблялся только Джума – согласно гвоздевскому плану, Серега отключил казаха, как только было замечено приближение первого джипа. Джуму оттащили в укрытие, сделали инъекцию снотворного, которая должна была обеспечить проводнику «Вербы» сорок‑пятьдесят минут крепкого сна. Настолько крепкого, чтобы не слышать шум происходящего.

А там тем временем начиналось нечто похожее на ад.

10

В характеристике Михаила Шустрова, что была подшита в его личное дело, верно говорилось: имеет боевой опыт. Только все равно ожидание момента, когда из безопасного укрытия надо будет выскочить под пули и убивать врагов как можно быстрее, чтобы они не успели убить тебя, – это ожидание и опытного бойца заставляет нервничать. Особенно если это долгое ожидание.

Михаилу почудилось, что прошло больше часа, прежде чем снова завелись моторы джипов. Зато потом все происходило очень быстро.

Гвоздев подал сигнал не голосом, а автоматной очередью по колесам джипа. Михаил услышал знакомый звук командирского оружия сбоку и немедленно выскочил из своей ямы, будто чертик из табакерки. Выскочил не полностью, а лишь головой и руками, упер локти в землю и полоснул очередью из «ОЦ‑12» по шинам того джипа, что медленно, словно неуверенно, двигался на них с Сашкой. Девятимиллиметровые кусочки свинца разорвали резину покрышек в клочья, разбежались по лобовому стеклу паутинки трещин от аккуратного отверстия, проделанного снайперской пулей Сашки. Джип начал поворачивать и замер, осел после второй очереди, пробившей задние колеса. Михаил пустил длинную серию свинцовых гостей по борту машины, но низко, чтобы если и задеть кого, то по ногам.

Кто‑то из сидевших в джипе толкнулся было в дверцу, но Сашка мгновенно отреагировал – будто стоял рядом и молоточком стукнул по стеклу дверцы. Человек дернулся назад и повалился на сиденья, больше не предпринимая попыток выбраться наружу.

Все эти секунды Михаил слышал звук гвоздевского автомата, словно музыкант в оркестре – первую скрипку, что выводит главную тему. И как только Гвоздев перестал стрелять. Михаил убрал палец со спускового крючка.

– Даю десять секунд, чтобы вылезти из машин и лечь на землю! – заорал Гвоздев. – Оружие в сторону! Даже и не думайте рыпаться, иначе мокрого места от вас не останется!

Он повторил это еще и на казахском, для совсем непонятливых. Казахский командира был не слишком хорош. Арабский он знал лучше.

Пока Гвоздев излагал свои предложения. Михаил не сводил глаз с джипа и менял рожок в автомате. Кто его знает, этих сволочей... Может, сдадутся, а может, захотят поиграть в кошки‑мышки. Ну‑ну. Они еще не знают, с кем имеют дело.

– Я начинаю отсчет! – крикнул Гвоздев. – По счету «ноль» вы начнете гореть заживо в своих тачках! Десять! Девять!

Михаил направил ствол автомата на дверцу джипа. Пули легко пройдут насквозь и приласкают тех, кто сейчас скрючился на полу машины, лихорадочно соображая – настал ли для них час, именуемый «все, приехали», или оставлен еще последний слабый шанс.

– Восемь! Семь!

Какое‑то непонятное движение в машине. Михаил положил палец на спуск.