|
Он вошел в контору, уселся за стол и набрал номер нашего домашнего телефона. Через минуту патрон уже разговаривал с Фрицем, задал ему несколько вопросов и услышал ответы, которые ему сильно не понравились. Проинструктировав Фрица отвечать всем по телефону, что он не имеет понятия, где мы находимся и когда возвратимся, Вулф повесил трубку, сердито посмотрел на телефон, а потом уж на меня. – Звонили четыре раза. Один раз из суда, второй раз из прокуратуры, дважды инспектор Кремер. Ух! Я поморщился: – Суд и окружной прокурор, разумеется, но только не Кремер. Когда вы находитесь за милю от «его убийства», его уже трясет. Можете себе представить, что только он себе вообразил, узнав, что вы улизнули из суда, будучи вызванным и качестве свидетеля обвинения. Пошли домой. Было бы интересным проверить, поставил ли он всего одного детектива караулить нашу входную дверь или же двоих, если не троих… Конечно, он моментально вас сцапает, так что вы рискуете вообще остаться без ленча, но зато как… – Заткнись! – Ясно, сэр. А вот и машина. Когда мы вышли из конторы, «седан» коричневого цвета остановился перед нами. Пит выскочил наружу и распахнул заднюю дверцу перед Вулфом, который наотрез отказывается садиться впереди, опасаясь, что при аварии осколки ветрового стекла порежут ему физиономию. Я сел за руль. В это время дня Вест Сайдское шоссе не было слишком забито транспортом, а к северу от моста Генри Гудзона и на Сомилл Ривер Парвей и совсем было пусто. Так что я мог бы позволить своим мыслям на чем то сконцентрироваться, если бы знал, на чем именно. Конечно, я всей душой стоял за то, чтобы спасенный от электрического стула Леонард Эш не поскупился, но как этого добиться? Со стороны Вулфа вся затея была непростительным ребячеством. Сидя в своем удобном кресле в кабинете, он обычно ухитряется держать себя в узде, но на жесткой скамье в зале суда, да еще по соседству с сильно надушенной женщиной, утратил самоконтроль, в особенности понимая, что не сможет возвратиться домой. Отсюда его порыв. Он не мог отказаться от своей затеи, вернуться в суд и принести извинения, потому что уродился даже более упрямым, чем осел. Не мог отправиться и домой. Имелся даже известный шанс, что он и не захочет добираться до Катонаха искать ветра в поле. Когда я заметил в зеркале заднего вида машину транспортной полиции, быстро приближающуюся к нам, то плотно сжал губы, не сомневаясь, что это погоня, и разрешил себе расслабиться только после того, как она промчалась мимо. Конечно, объявлять по радио розыск простого свидетеля обвинения было бы дико, но если учесть, какие чувства Кремер питал к Вулфу, я не стал бы называть такой шаг невероятным. Когда я замедлил ход у Хауторнса, чтобы напомнить Вулфу о том, что уже без четверти два и мне здорово хочется есть, а может быть и ему, я услышал в ответ распоряжение где нибудь остановиться, раздобыть сыра, крекеров и пива. Вскоре я выполнил его приказ. Мы поставили машину на обочине, и Вулф с завидным аппетитом опорожнил несколько жестянок «эля», закусывая крекерами. От сыра он отказался, попробовав всего один кусочек. Я же был слишком голоден, чтобы привередничать. В 2.38, следуя указаниям Эллис Харт, я повернул с проезжей на узкую, неровную подъездную дорогу, ведущую в гору. С трудом выискивая тропу, по которой могла бы пройти машина, среди кустарника, растущего по обе стороны, я, наконец, выбрался на открытое пространство и вынужден был сразу же нажать на тормоза, потому что едва не врезался в желтого «ягуара». Слева виднелась усыпанная гравием дорожка через зеленую лужайку, траву которой давно следовало бы скосить. |
