|
Вы же знаете Сола! Снова наступила пауза. Потом Вулф спросил: – Ты знаешь домашний адрес мистера Донована? – Да. Восточная Семьдесят седьмая улица. – За сколько времени мы туда доедем? – Минут за десять. – Поехали. – Хорошо, сэр. Садитесь поплотнее и расслабьтесь. В это время вечера я добрался туда всего за девять минут, причем даже ухитрился найти место для машины в этом же квартале, между Мэдисон стрит и Парк авеню. Когда мы подходили к дому адвоката, мне показалось, что постовой полицейский как то слишком пристально посмотрел на нас. Конечно, габариты Вулфа и его манера держаться привлекали внимание и без особых причин. Просто меня подводили нервы. Дом был с претензиями, над окнами нижнего этажа навесы, у входа швейцар, в вестибюле ковры. Я с независимым видом сказал привратнику: – К Доновану. Нас ожидают. Но он нас не пропустил. – Да, сэр. Но мне даны указания… Ваше имя, пожалуйста? – Судья Вулф, – сказал Вулф. – Одну минутку, – сказал он и исчез за дверями. Прошло более минуты, прежде чем он вернулся, всем своим видом задавая вопросы, но не произнося их вслух, и провел нас к лифту. – Двенадцать Б, – сказал он. На двенадцатом этаже нам не пришлось разыскивать квартиру Б, потому что дверь в конце вестибюля была распахнута, а на пороге стоял Джимми Донован собственной персоной. В нарукавниках, без галстука, он больше походил на какого то счетовода, нежели на известного адвоката, да и голос его звучал растерянно, когда он пробормотал: – Так это вы, э ээ? Что это за фокус? Судья Вулф? – Никаких фокусов, я просто хотел избежать излишнего любопытства. Мне было необходимо с вами встретиться, – Вулф говорил вежливо, но довольно резко. – Вы не должны меня видеть. Это против всех правил. Вы свидетель обвинения, и кроме того имеется ордер на ваше задержание, и я обязан сообщить о вашем визите. Он был совершенно прав. Единственное, что ему оставалось сделать, это захлопнуть у нас перед носом дверь, подойти к телефону и позвонить в прокуратуру. Он этого не сделал и, по моему мнению, только потому, что был готов снять с себя последнюю рубашку, лишь бы узнать, чего хотел Вулф. – Я здесь, – заговорил Вулф, – не в качестве свидетеля обвинения. Я не собираюсь с вами обсуждать свои показания. Как вы знаете, ваш клиент, Леонард Эш, как то в июле явился ко мне с предложением заняться его делом, но я отказался. Я выяснил кое какие факты, связанные с тем, о чем он просил меня в тот день, которые, по моему мнению, ему следует знать. И я хочу сообщить их. Полагаю, не следовало бы посвящать вас в подробности, но тем более было бы ошибкой не довести их до его сведения. Ведь ему предъявлено обвинение в убийстве первой степени! У меня было ощущение, что я вижу, как работают мозги в черепной коробке патрона. – Это же абсурд! Вы прекрасно знаете, что не сможете его увидеть. – Смогу, если вы это устроите. Ради этого я приехал сюда. Вы – его защитник. Меня вполне устроит это свидание рано утром завтра, до заседания суда. Вы, разумеется, можете присутствовать, если пожелаете, но я полагаю, что предпочтете там не быть. Мне будет достаточно 20 минут. Донован пробормотал: – Я не имею права спрашивать вас, что именно вы намерены сообщить моему подзащитному. – Я это понимаю. Я не появлюсь на свидетельском месте, где вы можете подвергнуть меня перекрестному допросу, до завтрашнего утра. Адвокат сощурил глаза: – Я не могу устроить для вас это свидание, об этом не может быть и речи. |
