— Да, — пролепетала Эллен. — Не помешал бы.

— Итак, Джон рассказал мне все, а кроме того, еще и то, что, когда Холлы раскрыли ему тайну его происхождения, они начали вбивать ему в голову, что он имеет такие же права на наследство отца, как и я, и что когда оно перейдет ко мне — а доктор Холл приложил все усилия, чтобы узнать условия отцовского завещания, — их Джон должен будет объявиться и потребовать свою долю. Джон вырос с сознанием того, что это и есть его жизненная цель. Жизнь у него была нелегкая, поскольку Холлы всегда были бедны — либо Холл был плохим врачом, либо нехорошо себя вел у постели больного и тому подобное. Во всяком случае, им едва удавалось сводить концы с концами, а Джону Третьему приходилось заниматься самообразованием и работать, как волу, чтобы как-то прожить. Можете себе представить, каким гадом я себя почувствовал, узнав все это. Я-то роскошествовал. Я заверил брата, что он получит свою половину наследства без всяких препятствий и проволочек.

— Конечно, конечно, — простонал Крейг. — Но почему, Джон, ты мне не сказал об этом?

— Артур, я собирался. Но потом я подумал, как было бы здорово, если бы мы с братом сохранили это в тайне на несколько месяцев. Помнишь, как давно мы затеяли этот праздник — еще в начале ноября, и тогда же я решил, что будет просто гениально, если шестого января, когда я получу наследство, опубликую стихи и женюсь на Расти, я ко всему этому еще и ошарашу вас Джоном.

Джон снова отвернулся.

— И, значит, Джон согласился, что это потрясающая идея; и тогда мы вышли и закупили ему по точной копии всего, что есть в моем гардеробе, а я ввел его в курс дела относительно всех моих знакомых. И он несколько месяцев, втайне от всех, жил со мной в Нью-Йорке. Иногда мы устраивали сами себе проверки и менялись местами. Трюк срабатывал просто замечательно. Однажды он даже пришел вместо меня на свидание с тобой, Расти, — это было нечто вроде выпускного экзамена. Мы решили, что если уж сможем провести тебя, то проведем кого угодно.

— Как ты был прав, Джон, — спокойно сказала Расти. — И как я обманулась. Любопытно, какого числа это было?

— А я? — взволнованно спросил Крейг. — Ты и меня одурачил, Джон? То есть выдал своего брата за…

— Ну конечно, Артур. Я и тебя хотел удивить. Помнишь День Благодарения? Он тогда был здесь со мной. Не понимаю, что вы все так на меня смотрите? — недовольно сказал Джон. — Ладно, допустим, сейчас все это кажется ребячеством, но в то время это представлялось занятным. В общем, как бы то ни было, я привез сюда весь наш двойной гардероб, тайком, привел сюда Джона Третьего, когда сам приехал на Рождество…

— И начались забавы, — сказал Эллери. — Например, эта шуточка с Санта-Клаусом в рождественское утро?

Джон слабо улыбнулся.

— Вот именно. Это был Джон Третий в костюме, который мы купили в Нью-Йорке. Замысел был такой, чтобы всех мистифицировать и, так сказать, расшевелить общество. Джон все время скрывался в моей комнате, я потихоньку носил ему еду, или же он устраивал налет на холодильник поздно ночью. Мы спали в моей огромной постели, а если кто-то заходил, ему достаточно было нырнуть в один из больших шкафов. Одеваться мы старались совершенно одинаково и не оказываться в одном месте одновременно. Потому-то вы так и не нашли его, пока искали. На самом же деле вы за эти двенадцать дней его десятки раз «находили», но принимали за меня. Ну и хохотали же мы!

— Э-э, Джон, — Дэн Фримен откашлялся.