– Башня все-таки живая… Как же я не додумался… Что же вернуло тебя к жизни?

Вавилон, уровень 30. Таможенный пост 345 (Центральный вокзал)

По канализационным сетям Вавилона помимо Синиши и Бланш шли Пьеро и еще девять Собачников, нашпигованных оружием, вплоть до металлической челюсти, которой можно было рвать напополам. Причем Синиша еще выбрал самых мелких, чтобы никто не застрял в трубах.

Пока «ходуны» покорно ждали сигнала за семь километров от Вавилона, главные вдохновители великих перемен карабкались наверх сквозь слизь непонятного происхождения. Синиша карабкался впереди вместе с парой охранников, а возглавлял процессию нервный до икоты Пьеро. За Бланш плелись еще трое. То ли от скуки, то ли для того, чтобы успокоить нервы, время от времени начинались отвлеченные разговоры.

– Почему вас зовут Собачниками? – поинтересовалась Бланш.

– Потому что у нас были питомцы. И очень опасные, – отозвался Синиша.

– Были?

– Вымерли. Мы думаем, это волки, которые мутировали и выжили под землей. Мы их приручили, но в какой-то момент они просто сдохли. Хотя получалось травить их на уродов Ашанти. И какие это были времена…

– Сколько тебе лет, Синиша?

Бланш подозревала, что он такой же, как Ашанти, – мутированный до невообразимости, но скрывающий это от своих же.

– Больше, чем тебе. Намного.

Карабканье по выступам в почти отвесных трубах оказалось адским путешествием. Собачники крепились, а Бланш была на последнем издыхании. Но она тащилась, вернув хотя бы уже подзабытую ясность в голове. Стоило ей войти в пределы Вавилона, тошнота отступила, а перед глазами перестали бежать странные ряды цифр. Она словно просыпалась от жуткого токсичного сна.

– Каким ты хотела бы видеть новый мир, Одноглазая? – в свою очередь спросил Синиша. – Расскажи. Вдруг я исполню твою желание?

Она фыркнула, но ответить пришлось бы в любом случае:

– У меня нет видения нового мира. Я просто хочу убедиться, что все мои враги сдохли.

– Ух, страшный ты человек.

– Это ты мне говоришь?

– Слушай, я и так для всех чудище рогатое. От меня и не ждут благотворительных акций. В этом плане я всегда буду непопулярен на Вавилоне, даже выиграв. То ли дело ты… внучка Руфуса Гора, великого, благородного политика… Уж придумай более изобретательный ответ. Месть – дело скучное, но в это не веришь до самого момента испепеления своих врагов. Я знаю, о чем говорю.

Бланш только стиснула зубы. Ее уже думали как использовать в мире после «Фау» и «Имморталов». С одной стороны, Синиша был чертовски самонадеян. С другой, дальновиден…

Ошметки грязи летели во все стороны, они двигались по очень влажному туннелю. Пьеро не сбавлял темпа, и все ориентировались на него.

– Скажи, Синиша… Ты веришь в некий высший разум? Что-то более разумное, чем человек? – решилась она задать свой любимый вопрос теперь и ему.

– Зачем в это верить? – чуть ли не рассмеялся он. – Будь кто-то над нами, он давно вмешался бы. Либо чтобы стереть нас с лица земли, либо чтобы образумить… Но тишина – самый верный знак, что выше нас никого.

Говорил Синиша всегда очень уверенно, без сомнений и сожалений. Может, этому качеству Бланш и хотелось бы у него поучиться. Каждый раз она поражалась ограниченности его мышления и одновременно неоспоримой логике, присутствующей в этом скудоумии.

– Люди всегда были склонны приписывать мораль чему-то высшему. Типа бога… Или тем же «Имморталам», – увлеченно продолжал он.