Он оглянулся на группу, замершую чуть в стороне от трона; все смотрели на него с нескрываемым ужасом, словно на преступника, которого ждет страшная, но заслуженная кара.

— Аб, — четко произнес Рейф, — волны способны воздействовать только на сознание, на умственные центры мозга. За ними, глубоко внизу, находится уровень инстинктов, позволяющий мыслить без конкретных символов. Попытайся опуститься на самое дно подсознания, как это сделал я, и ты освободишься от волн.

Аб во все глаза смотрел на него. Он медленно открыл рот, его кадык дернулся. Казалось, он пытается что-то сказать, но не в состоянии выдавить ни слова.

— Попытайся еще. — Рейф обернулся к человеку, сидевшему на троне. — Как я понимаю, вы Старец. Настоящий Старец.

— Да, я достаточно стар. — Голос человека был глухим и хриплым, словно у него пересохло в горле. — Но почему ты восстал против меня?

— Нелепый вопрос. — Рейф пожал плечами. — Я был рожден, чтобы победить тебя. Я результат слепого человеческого инстинкта, жаждущего равновесия. Я не стал бы тем, кем являюсь, если бы изначально не был твоим антиподом.

— Не притворяйся, что веришь в добро и зло. Зачем? Ты прекрасно знаешь: добро и зло — лишь иллюзия. Ты не мог бы обладать такой силой, если бы верил в детские сказки.

— Детские сказки и есть истина, надо лишь понять ее. — Рейф невольно шагнул вперед, одна из собак зарычала. Рейф замер. — Добро и зло как театральные роли. Ты выбрал одну. А мне досталась другая.

— Чушь! — возразил Старец. — Ты похож на меня, как никто другой во веем мире. Зачем отделять себя от меня? Зачем уничтожать себя?

— Тот, кто погибнет, будет жить вечно. — Рейф покачал головой. — Я хочу, чтобы развитие продолжалось. Я хочу, чтобы люди продолжали создавать. А ты жаждешь остановить прогресс.

Аб издал странный гортанный звук.

— Правильно, Аб. — Рейф не сводил глаз с человека на троне; тот сидел неподвижно, сложив руки на коленях. — Попробуй еще.

— Ты знаешь, что являешься моим сыном. — Старец смотрел на Рейфа, не обращая внимания на остальных. — Ты мой духовный сын, так же, как и Шайтан. Теперь, когда ты убил своего брата, остались лишь мы с тобой. Когда придет черед, ты унаследуешь от меня весь мир. Но ты должен прекратить бороться со мной.

— Я не хочу ничего наследовать! — резко ответил Рейф. — Я хочу любить. И я выбрал для этого человечество, которому принадлежу. Я хочу, чтобы люди получили новый толчок и использовали его ради своего будущего. Они выживут и станут сильнее.

— Любовь, — усмехнулся Старец. — Еще одна иллюзия, как добро и зло. Нет никакой любви. Нет ни сочувствия, ни жестокости, ни побед, ни поражений. Есть лишь стремление выжить, желание отодвинуть последнюю черту. Ты молод. В тебе сейчас говорит молодость.

— А ты стар, слишком стар. Так стар, что создал мир рабов, чтобы остаться единственным, живущим вечно…

Аб снова попытался что-то произнести.

— Правильно, Аб. — Рейф все так же пристально смотрел на Старца. — Он хотел именно этого. Усиление человеческих возможностей, о котором ты говорил и о котором я догадался, и в самом деле позволяет контролировать состояние организма. Человек способен избежать разрушения, неизбежного в старости. Ему, вероятно, несколько сотен лет, но он все еще не хочет умирать. Он не желает расставаться с ролью властелина человечества. Или я ошибаюсь, Тебом Шанкар, если это твое имя?

— Одно из имен, — ответил Старец. — Но оно не для твоих уст.