– Хорошо, – сказал я и положил на язык ломтик лимона. – Хорошо, я слушаю. Говори, теоретик гениальных ограблений. – От кислоты меня передернуло, зато тумана в голове стало меньше.

– Это не я теоретик, это другой парень. – Сидоров торопился выложить все, что хотел, пока я соглашался слушать. – Он все придумал, он узнал об этом месте... Короче, Костик, в городе есть такая контора «Европа‑Инвест», слышал?

– Нет.

– Ну, неважно. Короче, эта контора занимается тем, что скупает акции разных там заводов, фабрик... Наших, городских, соображаешь? У них реклама в каждой газете, ну и народ к ним соответственно тянется. Бабки они предлагают хорошие, платят наличкой, тут же. Кому неохота бумажки на бабки променять? Ты все понимаешь?

– Пока все твои объяснения – детский сад, – сказал я. – Тут и понимать нечего.

– Едем дальше, – затараторил Сидоров. Он еще больше раскраснелся, навалился грудью на стол, так что его нос‑картошка оказался в пяти сантиметрах от моего. Тоже, впрочем, не греческого. – Тот парень...

– Что еще за парень?

– Потом, – отмахнулся Сидоров. – Он работал шофером при каком‑то кафе и возил в ту контору обед. И все узнал, все высмотрел.

– Дошлый парень.

– Не то слово, ты еще с ним познакомишься...

– Вот еще, – пробормотал я, но Сидоров моей реплики не услышал. Он спешил поделиться гениальным планом. Я почему‑то подумал, что дошлый лишь одной буквой отличается от «дохлый». Гениальный план дохлого парня. Обычно так и случается. Гениальные теоретики оказываются дохлыми, когда дело доходит до практики. Надо будет при случае поделиться этой глубокой мыслью с Сидоровым.

– Он высмотрел, что в этой конторе полным‑полно бабок, – радостно вещал Сидоров. – Просто кучи... Их привозят раз в неделю, на машине, с охраной. А потом все эти мешки сваливают в задней комнате. И берут оттуда по мере необходимости. Причем никакой специальной охраны в этой комнате нет, шаришь? Есть один мент на входе, но это метров семьдесят от нашей комнаты, да еще не напрямик, а коридорами...

Сидоров сказал «наша комната». Он уже успел породниться с этой бредовой идеей. Трудновато будет заставить его одуматься.

– И дверь там не стальная, а обычная. В обед все тамошние работники – бабы в основном – уходят в столовую. Это рядом с вестибюлем. В комнате и рядом с ней никого не остается – шаришь?

– А на входе сидит мент, – напомнил я. – К тому же, на время обеда они наверняка закрывают входную дверь.

– А‑а‑а! – счастливо засмеялся Сидоров. – Не угадал! То есть угадал, но нам это все по фигу! Есть вход со двора! И там никто не сидит. Этот парень, что развозил обеды, парковался во дворе и затаскивал свои бачки именно с черного хода. И он сделал дубликат ключа от этой двери. Ты понял, Костик?

– Начинаю понимать, – хмуро произнес я.

– Я тебе поясню. Начинается обед. Все уходят в столовую. Мент, кстати, тоже. Тут мы подкатываем со двора, открываем ключом дверь...

– А дверь в комнату? Или твой дошлый парень и от нее ключ достал?

– Ту, вторую, дверь придется вышибить, – сказал Сидоров и сделал значительное лицо. Оно получилось красное и надутое. Как воздушный шарик. – Я ту дверь запросто вышибу. За ней такие бабки лежат, что я, блин, любую дверь снесу с петлями! – Он довольно рассмеялся. – А потом хватаем все эти мешки с деньгами, грузим в машину и даем деру! Врубился, как все просто?

– Ну, как все гениальное.