– Я сейчас заплачу от умиления.

– Не торопись. Я просто хочу сказать, что десять лет назад моим хозяевам нужно было с чего‑то начинать. Нужен был первоначальный капитал.

– Ну так что?

– Они его раздобыли. При этом некоторое количество людей было убито. Еще некоторое количество пропало без вести. И еще некоторое количество лишилось своих денег, своего имущества... Было смутное время, и самым простым способом заработать было убийство.

– Разве с тех пор что‑то изменилось?

– Не знаю, не знаю...

– А какое отношение все это имеет к нашим сегодняшним делам? Вам пытаются отомстить?

– Нет, это не месть. Это борьба за сферы влияния. Наша корпорация первоначально располагалась в Москве. Но за последние годы она стала распространять свое влияние по всей стране. Добрались и до вашего города. И здесь нашлись люди, которым не понравилось наше появление. Они захотели нас выжить.

– И устроили налет на вашу контору?

– Видимо, так. Так вот, Костик: я рассказала тебе о том, с чего начиналась наша фирма. С крови и убийств. Теперь эти люди носят дорогие костюмы, ходят на приемы в посольства и не делают никакой грязной работы. Для этого есть другие. Потому что корпорация изменилась внешне – дизайн, роскошь, компьютеры... Но внутри все осталось по‑прежнему. Отношения с конкурентами – это война. А в ней хороши любые средства. На удар отвечают еще более сильным ударом. Нам дали пощечину – мы сломаем хребет. Я числюсь в штатном расписании специалистом по системам безопасности. Но я здесь для того, чтобы отыскать врага и уничтожить его. Так мое руководство понимает настоящую безопасность.

Анна говорила размеренно и четко, словно заранее выучила свою речь наизусть. Так говорят люди, очень уверенные в себе и в том, что они говорят.

– И давно ты на них работаешь? – спросил я, потому что других вопросов мне в голову не пришло. Наверное, чертов портвейн подействовал.

– Какая разница? – Она пожала плечами. – Работаю. Марк работает, Боб работает.

– Хорошо платят? – Еще один идиотский вопрос с моей стороны.

– Достаточно, чтобы не питаться кильками в томате.

Я уставился в стену за ее спиной. Сконцентрировал взгляд на сердцевине тропического цветка, изображенного на обоях. Мне нужно было сконцентрироваться. Мне нужно было понять, что делать дальше. Мне нужно было на кого‑то опереться. Иначе я просто рехнусь. И меня размажут по асфальту.

Анна поняла мое молчание по‑своему.

– Не обижайся, – мягко сказала она. – Спасибо, что накормил.

– Что тебе особенно понравилось? – спросил я, все еще не глядя в ее сторону.

– Твоя постель. Она мягкая, но в меру. Она похожа на тебя – ты кажешься покладистым добродушным парнем, но когда начинаешь давить – чувствуешь жесткую основу. И с ней уже ничего не поделаешь.

– Мой друг Сидоров лежит без сознания, – сказал я, и на лице Анны не дрогнул ни один мускул. Будто все так и должно быть, будто она заранее знала, что наша беседа придет к этому. – В нем три пули. Его ищут те люди, которые втянули Сидорова в ограбление, плюс люди Гиви Хромого. Не считая милиции. Которая считает меня соучастником налета. Сейчас перед подъездом стоит белый «жигуленок». В нем сидят два лба из Управления внутренних дел. Им поручили пасти меня двадцать четыре часа в сутки. А один тип из следственной группы вдобавок поручил им помассировать мне почки и ребра. Такие дела. И я не знаю, что мне дальше делать.

– Ты достаточно сделал, Костя, – сказала Анна. – Ты прикрывал своего друга, пока это было возможно.

– Слишком много людей его ищет.