– Давно не приходилось есть такое, – сказала она непонятным тоном: то ли это был комплимент в мой адрес, то ли оскорбление. Наверное, все‑таки комплимент. Так я решил, увидев, что Анна нацепила на вилку кусок черного хлеба и вычистила до зеркального блеска дно консервной банки, где пять минут назад лежали кильки в томатном соусе.

Что‑то я чересчур разволновался после нашей беседы. И решил успокоиться в процессе игры в радушного хозяина. Мы сидели за кухонным столом, и я потчевал непрошеную гостью тем, что нашлось в доме. Вернее, тем из найденного, что еще годилось в пищу. Банка килек, четвертинка хлебного кирпичика, полпачки крекеров пошли в дело. Высохший лимон, обнаруженный в глубинах холодильника, смерзшийся печеночный паштет и кастрюля макарон, выглядевших как моток проволоки, отправились в мусорное ведро.

Ну и еще на столе стояла бутылка красного вина. С него‑то мы и начали. Потом настала очередь килек. Потом я заварил чай.

– Ты знаешь, что такое первоначальное накопление? – спросила Анна. Я подумал, что она выпила лишнего, и торопливо кивнул. А потом прибавил громкость магнитолы, стоявшей на полке, где нормальные люди хранят крупы или кулинарные книги.

– Выруби свою шарманку, – сказала Анна и сделала жест, словно сворачивала кому‑то шею. Я сразу повиновался. «Кинкс» были вынуждены заткнуться. Извините, ребята.

– Так ты знаешь, что такое первоначальное накопление? – повторила она свой более чем странный вопрос. Неужели я выгляжу таким идиотом, что в знание мною столь мудреных выражений трудно поверить? Я даже хотел обидеться. Но потом передумал.

– В свое время, – гордо произнес я, – ваш покорный слуга едва не стал экономистом...

– Ага, значит ты поймешь, о чем я.

– А о чем?

– О том, что такое компания «Европа‑Инвест». Я хочу, чтобы ты хорошенько в этом разобрался.

– При чем здесь первоначальное накопление?

– Ты знаешь, что для организации любого бизнеса нужен первоначальный капитал. Основа для дальнейшего роста. Его, этот капитал, добывают разными способами. Кто‑то получает бабушкино наследство. Кто‑то закладывает дачу. Кто‑то грабит банк.

– Я читал рассказ О'Генри, там как раз описывается похожий случай, – встрял я в начавшуюся лекцию по политэкономии. – Как двое парней ограбили почтовый вагон, потом один застрелил другого, захапал все бабки и стал крутым финансистом, – выпалив столько слов, я немного растерялся: зачем все это сказал? Я что, хотел показать свою образованность? Я хотел произвести хорошее впечатление? Какой кошмар. Раньше за мной такого не водилось. Я налил себе полстакана вина и залпом выпил. Анна, не моргнув глазом, сделала то же самое.

– Ну да, примерно так все и бывает, – сказала она. – Только это не рассказ. Это происходит здесь и сейчас. И ты влез в самый центр.

– Если ты имеешь в виду, что Сидоров ограбил «Европу‑Инвест», чтобы создать свой первоначальный капитал...

– Нет, я не об этом. Я о том, что сама корпорация, в которую входит «Европа‑Инвест»... – Анна замолчала, внимательно разглядывая капли вина на дне стакана. – Сама эта структура...

– Продолжай, – кивнул я. – И не бойся меня шокировать. Я переживу.

– Наша корпорация существует уже лет десять, и сейчас это очень респектабельная фирма. У нас есть главный офис в четыре этажа, рядом с американским посольством. У нас есть семнадцать филиалов по стране и пять за рубежом. Председатель совета директоров играет в теннис с вице‑премьером и ездит на рыбалку с заместителем министра финансов. Мы платим налоги, мы проводим благотворительные акции и так далее.