Я не мог понять, откуда берутся во мне силы, но Анна покусывала меня за мочку уха, и самоистязание продолжалось. Движения становились все быстрее, дыхание становилось все жарче, я становился все уже, сжимаясь в ту самую жесткую основу внутри, о которой говорила Анна... Я понял, что она имела в виду. И я понял, где именно расположена в моем теле эта основа.

А затем Анна зарычала на меня, но как‑то незло... Зато ее ноготки в бешеном темпе прошлись вдоль моего позвоночника. Хорошо, что я успел скинуть рубашку.

А потом мне не хватило воздуха. Я увидел перед собой задыхающееся лицо Анны и понял, что мы – пассажиры тонущего корабля. И это наши последние глотки кислорода. А потом мы умрем.

И мы умерли.

И родились заново сто лет спустя. Я с удивлением посмотрел на ее пятку у себя под носом. Она с интересом разглядывала кровь на кончиках своих ногтей.

Я пришел в себя первым. Так мне хотелось думать. Я сел и окинул оценивающим взглядом ее тело. Только что бывшее моим и снова ставшее чужим.

– И ты думаешь, что теперь мы будем больше доверять друг другу? – поинтересовался я.

– А разве нет? – Ее сложенная лодочкой ладонь легла на темный треугольник в низу живота. Моя внутренняя стальная основа опять встрепенулась. – Обычно это сближает людей.

– Не всех. Шарон Стоун в таких ситуациях вытаскивала нож для колки льда и делала в партнере десяток отверстий для вентиляции. Это называлось основной инстинкт.

– Где ты видишь у меня нож?

– Я вижу много чего другого... Хотя этим, конечно, не убьешь.

– Неужели? – Она усмехнулась. В следующий миг ее ноги взметнулись вверх, и моя шея оказалась намертво зажатой между колен Анны. – А как насчет такого варианта? Ты куда‑то не туда смотришь, Костик.

Она рассмеялась, выпустила мою шею из захвата и встала с постели.

– В конце концов, это было чисто деловое мероприятие, – с улыбкой сообщила она. – Для установления более доверительных отношений с тобой.

– Я так к этому и отнесся. Не слишком старался. Знал, что это только для галочки.

– Не хами.

– Почему тебя это беспокоит?

– Деловые партнеры не должны друг другу хамить.

– Правильно, они должны постоянно углублять взаимопонимание. Твои методы я вполне одобряю.

– Хорошо. – Она стояла посреди комнаты и расчесывала волосы. Венера с гребнем. Не хватает только кобуры с «парабеллумом». Это дополнило бы ансамбль. – Но я же работаю в команде. В следующий раз углублять взаимопонимание придет Боб, ладно?

Я закатил глаза и рухнул на кровать.

– Он симпатичный, – сообщила Анна. – Но ни ему, ни Марку я ничего не скажу о нашем договоре. И ты помалкивай.

Я открыл глаза:

– С чего вдруг такая секретность? Вы же одна команда...

– Команда одна, – согласилась Анна и зашлепала босыми пятками по полу в сторону кухни. Вернулась уже в трусиках и с бюстгальтером в руках. – Только оплата разная за наши труды. Тот, кто находит деньги, получает десять процентов. Остальные – по обычной ставке. Чувствуешь разницу?

– Так вот в чем дело, – сказал я с некоторым разочарованием, но в то же время успокаиваясь: теперь действия Анны имели объяснение. Вполне надежное. Потому что деньги – это всегда деньги...

– Конечно, – кивнула она. Небольшие упругие груди исчезли в чашечках бюстгальтера. Почему‑то именно в этот момент я подумал, что никогда не смогу доверять ей на сто процентов.