– Хотелось бы, чтобы все изменилось к лучшему, – сказал я и закрыл глаза. Мне уже опостылело смотреть на четыре стены, окружавшие меня и Сидорова на протяжении последних трех дней. Этот запах. Тусклый свет одинокой электрической лампочки, свисающей с потолка. В комнате одинаково сумрачно двадцать четыре часа в сутки, потому что здесь нет окон. И это начинает действовать мне на нервы. Я начинаю подозревать, что и за пределами комнаты та же самая картина: сумрак двадцать четыре часа в сутки. Во всем Городе. Во всем мире...

Самое интересное, что плохое настроение только у меня. Сидоров глаз не сводит с фотографий импортных красавиц, добродушно раздвинувших ножки перед объективом. Анна принялась за очередной банан, беззаботная, словно обезьянка на пальме. Только меня мучают внутренние дятлы и проблемы сумрачности окружающей среды.

Я вскакиваю с места, направляюсь к выходу и пинком распахиваю дверь. Анна тут же хватает меня за плечо.

– Далеко собрался, Костя? – Она говорит отнюдь не беззаботно. Я вспоминаю, что кобура по‑прежнему на ней.

– В туалет, – доверительно сообщаю я.

– Одна нога здесь, – напутствует меня Анна, – другая...

– В «очке»? – невесело шучу я.

– Не «светись» во дворе, – конкретизирует свою просьбу Анна.

– Да кто меня здесь увидит? Кому мы сдались?

– Один мой знакомый, – медленно произносит Анна, – тоже думал, что никто его не увидит.

– И что он сделал?

– Закурил.

– Последствия?

– Он очень широко пораскинул мозгами. В радиусе полутора метров. Пуля в переносицу.

Я тяжело вздыхаю и берусь за дверную ручку. Анна напутственно улыбается.

– У тебя очень красивые зубы, – говорю я. – Палец в рот не клади.

– Вставные. – Анна продолжает улыбаться. – Это профессиональное...

Видимо, в этот момент выражение моего лица меняется, потому что Анна пожимает плечами и говорит:

– Извини, что разочаровала...

Я толкаю дверь и выхожу через узкий коридор на улицу. Солнце прячется в облаках, его почти нет, но я слепну, словно от ярчайшего тропического сияния.

Глава 10

Понятия не имею, какое официальное объяснение получила смерть Марка, но никакого особенного шума не было. И у Анны с Бобом не возникло никаких проблем с их расследованием.

– Главное – это придумать объяснение, устраивающее всех, – улыбнулся Боб. – Мы его придумали.

Боб получил в наследство от Марка обязанность контактировать с милицией и прокуратурой по делу о налете на «Европу‑Инвест». Предполагалось, что правоохранительные органы должны держать Боба в курсе дела. На деле же Боб знал немного больше, чем официальное следствие. И помалкивал.

С милицией, но не со мной.

– У тебя есть знакомый в той команде, которая занимается нашим делом? – спросил он как‑то, в очередной раз вернувшись в деревянный домик на южной окраине Города.

– Ты имеешь в виду – среди милиционеров? – уточнил я.

– А кто еще этим занимается? – удивился Боб. – Садоводы‑любители?

– Среди милиционеров – есть.

– Его случайно зовут не Игорь Григорьев?

– Очень может быть и так, – уклончиво ответил я. То есть это мне казалось, что я уклончив и хитроумен. Только вот постоянное сидение в четырех стенах с забинтованной головой и в компании с Сидоровым сделало меня тугодумом.