– Здорово!

– Здравствуйте.

– С тобой уже говорили?

– Да, говорили.

– Ну, и как ты смотришь на возможность заработать баксы, много баксов?

– Хорошо смотрю, положительно… Только и опасность велика… Разговор – не телефонный, повидаться бы.

– С удовольствием. Тот, кто тебе передал мое предложение, подскажет где меня найти и когда… Время не терпит, поэтому лучше сегодня же вечером.

– Согласен…

Беседа – на границе между полной деградацией мозговых извилин и легкой тупостью. Все окупается невероятной жадностью, которую мастерски изобразил Иван, и сохранением в тайне имен и фамилий. Именно эти две особенности должны покорить Волина, поверить в мою старательность и невероятную тягу к обогащению Сергеева.

Представил себе, как удовлетворенно переглянулись «слухачи», как зашевелились их жадные пальцы, предчувствуя очередную немалую подачку хозяина, и ехидно заулыбался. Все идет по смазанным рельсам, движется по накатанной дорожке, близок час окончательной расплаты за все: и за убийства, и за покушения, и за похищения…

Видели, как убегает собака, стащившая у хозяина кусок мяса? Так вот, я бежал значительно быстрей. Подгоняло желание добраться до своей квартиры, прослушать доверительные беседы между хозяином и его «дружанами». Во внутреннем кармане пиджака нетерпеливо «шевелились» миниатюрные кассетки. И, конечно, их родная мамаша – минимагнитофон. Но с начала предстоит повидаться с Иваном. Встреча с ним назначена на шесть вечера. Я торопился – подпирало время. На душе неспокойно, извлеченный из вентиляционной отдушины приборчик, кажется, прожигает ткань внутреннего кармана. Операция вступает в завершающую фазу. Один два дня и я из бывшего заплеванного зека могу превратиться в достойного сотрудника уголовного розыска и в законного мужа самой красивой на свете женщины. А мои «дружаны» займут положенные им места за решеткой.

Дай– то Бог!

Вышел на станции «Речной вокзал», поднялся наверх. Оконченный рабочий день согнал к автобусам уйму людей. Как правило, стоят они молча, уставшие, поникшие. Женщины – с сумками, набитыми продуктами, мужчины с пустыми руками. Детей не видно – они под надзором бдительных бабушек ожидают родителей дома.

Так было в царские времена, при разных видах социализма, так и сейчас в реформируемой России. Особенно сейчас, когда общество раскололось на две неравные части: рабы и господа. Первые пользуются общественным транспортом, обессиленные, высосанные до предела, вторые раскатывают на иномарках, изнеженные и богатые, жадные до развлечений и увеличения своих вкладов в отечественных и зарубежных банках.

Сергеев, как условленно, стоял возле крайнего от выхода из метро остановочного павильона, вместе с другими ожидал редкого автобуса. Вместо того, чтобы сразу подойти к нему, я неприметно оглядел пассажиров, прошелся взглядом по окнам ближайших домов, проверил припаркованные к тротуару легковушки.

Не может быть, чтобы никому не доверяющий Волин не отрядил за мной своих шестерок. Тем более, когда должно состояться столь ответственное свидание. Где же затаились волинские топтуны? Разве вычислишь? Среди пассажиров – вряд ли, не то «образование», не тот опыт… Скорей всего, сидят, как вши в складках одежды, за занавеской одного из окон, направив на меня бинокль и, возможно, хитроумный, подслушивающий на солидном расстоянии аппарат. Во времена моей работы в уголовном розыске таких не существовало, но всезнающий Костяк не раз твердил: действуют, завезены из за рубежа, поэтому, дружан, будь на чеку, берегись.