– Пять баксов, – нерешительно промолвил он, готовясь немедля сбросить цену. – На мороженное.

Посмеиваясь про себя, я протянул юному бизнесмену десятку. Видимо. решив – больше из «фрайера» не выжмешь, он схватил деньги и принялся внимательно разглядывать. Наверно, подсмотрел в магазине, как кассирша проверяет подозрительные банкноты.

– Так где же живут Суворовы?

– Где, где? – отскочив на безопасное расстояние, передразнил меня парнишка. – Сам стоит возле ихнего дома и сам спрашивает… Фрайер лапотный!

На калитке – здоровенный замок, вдвое больше того, который Светка отправила в мусорный контейнер. Такой же висит на дверях дома.

– Чаво зыркаешь? – подобрел пацан. – С»ехали Суворовы. Как дядьке Николаю требуху выпустили – подались к родичам.

– Куда?

Ответить маьчишка ен успел.

– Брысь, паскудник! – раздался хорошо знакомый старческий голос и «бизнесмена» будто кошка за забор уволокла.

За моей спиной ехидно ухмыляется… дед Ефим.

– Вы?

– Добрый вечер, Сергеич. Я за рыбкой припожаловал – хорошую рыбку здешние рыбаки ловят. Гляжу – знакомец… Тожеть за рыбкой, аль по другой надобности?

– Пантелеймонов откомандировал поглядеть, как живут семьи погибших рабочих, не нужна ли помощь?

– Погляди ка, заботу проявляет. Молодец мужик, справедливый. А Суворовых то нетути, пацаненок правду сказал – уехали в Сибирь матушку, тамо у Фроськи родня проживает…

Я внимательно слушал стариковскую болтовню, оглядывал его, сверяя слегка согнутую фигуру со скользнувшей между деревьями фигурой киллера. Ни малейшего сходства… И все же появление воротного стража после того, как я видел его забавляющегося с собакой рядом с домом, не подается разгадке… Пока не подается…

11

Целую неделю ходил сам не свой – в голове перемешались последние события, несомненно связанные с таинственым убийством Вартаньяна. Бессмысленная гибель Тимофеича, смерть под колесами грузовика бородатого Суворова. Казалось бы, ничем не связанные между собой трагические события подкреплялись странным поведением деда Ефима, упрочнялись загадочным разговором в офисе «крыши», окутывались серым туманом передачи ещё не распознаного конверта.

Короче – ералаш, в котором предстояло разобраться, разложить по кармашкам и полочкам. Ибо только путем наведения порядка в сплетении разнообразных фактов и фактиков можно докопаться до имен убийц, извлечь из провала причины и взаимосвязь всего происшедшего в мирном, на первый взгляд, железобетонном предприятии.

Единственное достижение – раскрыта тайна гитлеровского кинжала, «тесачка». И – прояснился действительный, а не нарисованный, облик воротного стража.

Впрочем, «прояснение» – условное, над бывшим сексотом придется долго ещё работать, разбирать деда Ефима на отдельные детали, каждую из которых рассматривать под микроскопом.

Первое желание – сообщить все известное мне Ромину. В конце концов, я – лицо однажды пострадавшее, битое перебитое до крови, до синяков, мне ли вступать в схватку с опытными преступниками, если для этого существует уголовный розыск, работают милиция и прокуратура?

И снова, в который уже раз, я одернул себя, пригасил разгорающиеся инстинкты. Проще всего взвалить решение проблем на официальные органы, отойти в сторону? Если решил возвратиться в извергнувшее меня лоно родной матери уголовки, придется потрудиться, делом доказать свою пригодность. Без этого не сработают самые жалостливые заверения, самые искренние обещания.