«Но все же стоит попытаться», — думает она.

Галактическая Империя подобна разбитому зеркалу — множество разбросанных отдельных отражений. «Моя задача — склеить зеркало, — думает Слоун. — Чтобы отражение было только одно». Она верит в Империю. И верит, что именно она может и должна ее восстановить. Возрожденная Империя вновь будет править Галактикой, и в ней у Рей Слоун будет свое место, на этот раз уже отнюдь не на обочине. С ней станут считаться.

— Продолжайте, пожалуйста, — говорит она, вставая. — Сейчас вернусь.

Никто даже не замечает ее ухода. Вот только хорошо это или плохо, она не знает.

* * *

В космосе над Акивой замедляет свой полет дроид-разведчик «Гадюка», осторожно тормозя маневровыми двигателями. Стабилизировавшись, он выдвигает пять паучьих конечностей. Глаз его вспыхивает, и из куполообразной головы появляются маленькие антенны.

Дроид начинает сбор данных.

* * *

Чья-то крепкая рука держит его за подбородок, поворачивая голову вверх, назад, влево, вправо. Ладонь бьет его по щеке — не сильно, просто: хлоп, хлоп, хлоп.

Судорожно вздохнув, Ведж открывает глаза.

Перед ним та самая женщина, которая пленила его в рубке связи, выстрелив в спину из бластера.

— И что дальше? — спрашивает он. — Пришли пытать меня лично?

Другого, похожего на полутруп с бледным лицом и темными морщинами, сейчас нет, но он то и дело появляется — может, раз в час, хотя точно сказать сложно. Этот странный человек приходит каждый раз, когда Ведж снова начинает засыпать, и причиняет ему боль. Он вонзает в бок Веджу нож — неглубоко, лишь слегка надрезая кожу. Он тычет Веджу в бедро электрическим разрядником, и внутренности Веджа вспыхивают, словно начинка отказавшей приборной панели. Однажды он просто пришел и шумно сожрал какой-то плод, не говоря ни слова, а потом облизал пальцы. Иногда он довольно хихикает, делая Веджу больно.

Но эта женщина… кажется, она адмирал?

— Нет, — отвечает она. — Я не палач.

— Конечно, — хрипит он. — Вы дознаватель.

— Пожалуй. Хотя точно не уверена. — Медицинский дроид проверяет трубку, которая обвивается вокруг руки Веджа, уходя под кожу. — Ты ведь все равно не стал бы отвечать?

— Нет, — говорит Ведж, пытаясь ничем не выдать свой страх. Если она ощутит страх, она набросится на него и вцепится, словно почуявшая кровь на снегу вампа. Но ему действительно страшно. Он столько всего прошел — бесчисленные космические сражения, снега, пустыни, болота и открытое небо, — а теперь оказался здесь, раненный и привязанный к столу. И его жестоко пытают.

— А, собственно, какая разница? Я могу потребовать у тебя жизненно важных сведений о Новой Республике — перемещения кораблей, координаты баз, планы атак — но что я с ними буду делать? Боюсь, почти ничего.

— Что, уже готовы сдаться? — улыбается он. Улыбка не добрая, а безжалостная — он специально пытается сделать побольнее. «Я смеюсь над тобой», — думает он.

— Ответь мне на один вопрос — зачем?

— Что… зачем?

— Зачем ты стал повстанцем?

— Чтобы уничтожить Империю.

— Нет. — Она качает головой. — Слишком просто.