Передача начинается.

* * *

По всей Мирре вспыхивают мониторы приемников Голосети — над стойками в кантинах, в маленьких кухнях, на наручных проекторах, которые носят те, кто привык к долгим поездкам на бала-бала по шоссе 66. То же изображение появляется на большом потрескавшемся экране на здании Хайдоррабадской арены в центральном восьмиугольнике делового района.

На всех экранах — лицо Норры Уэксли.

«Жители Акивы, — говорит она, — ваша планета оккупирована. Мирра теперь находится под контролем Галактической Империи. Мы долго сопротивлялись полной оккупации, но теперь война пришла к нашему порогу. А вместе с войной пришли и преступления. Смотрите».

Сцена — мальчишка с поднятыми руками и имперский офицер с пистолетом.

«Пожалуйста! Прошу вас! Я ничего не сделал!»

«Знаю», — смеется офицер. Затем он стреляет в спину мальчику, который пытается бежать, и тот падает замертво.

На самом деле имперец — не совсем имперец, а мальчик вовсе не мертв. Но мало кто в состоянии распознать подделку.

Жители по всей Мирре судорожно вздыхают, качая головами и цокая языками. А вскоре они начинают трястись от ярости.

Снова появляется Норра:

«Прямо сейчас в стенах дворца сатрапа, который и без того является рассадником коррупции, проходит встреча, цель которой — полная оккупация вашего города и вашей планеты. Вы станете терпеть подобное? Или будете сражаться?

Мое слово — сражаться.

И знайте, что Новая Республика на вашей стороне».

Норра исчезает.

Вместо нее появляется принцесса Лея — в том же самом головидео, которое многие горожане уже видели. Запись повторяется по кругу, раз за разом:

«Вы нужны Новой Республике. Оковы Галактической Империи сброшены. „Звезда Смерти“ уничтожена возле лесного спутника Эндора, а с ней и все руководство Империи…»

Глава двадцать четвертая

Рей трясет.

Адея показывает ей голозапись за дверью обеденного зала — остальные все еще внутри и продолжают спорить. Теперь обсуждается, кто должен стать Императором после смерти Палпатина. Когда Адея вызвала ее за дверь, советник Ташу как раз предложил идею воспользоваться одним из двойников Императора, которых у того имелось немало, чтобы показать, что Палпатин еще жив. Довольно простая затея. К удивлению Рей, эта мысль, похоже, всем понравилась. И именно тогда ее позвала Адея, чтобы показать видео.

«…прямо сейчас в стенах дворца сатрапа… проходит встреча…»

— Кто-то устроил против нас диверсию, — сквозь зубы шипит Рей. — Информация была засекречена.

— Знаю.

— Кто это сделал? Ты?

По лицу Адеи, словно трещина по стене, пробегает страх.

— Нет, — заикаясь, бормочет она. — Я… Адмирал, я никогда бы…

У Рей возникает мысль схватить девушку за горло и заставить во всем признаться, но она тут же понимает, что в этом нет никакого смысла. Адея ни в чем не виновата — какие у нее могли быть мотивы? Никаких.

Тогда кто? Пандион? Сатрап?

Кто-то еще, неизвестный?

— Позови ко мне Исстру, — приказывает Рей.

Кивнув, Адея снова ныряет в большие красные двустворчатые двери обеденного зала. Их украшают орнаменты и резные изображения некоего сатрапа, сражающегося со странными существами: на одном барельефе с нексу, на другом — со звероподобными гуманоидами. Внезапно Рей хочется ему посочувствовать — она тоже окружена врагами.

Двери открываются, и появляется подобострастно улыбающийся и кланяющийся сатрап.