Про то,

         про это говорю,

         что-де заела Роста,

         а солнце:

         «Ладно,

         не горюй,

         смотри на вещи просто!

         А мне, ты думаешь,

         светить

         легко?

         – Поди, попробуй! —

         А вот идешь —

         взялось идти,

         идешь – и светишь в оба!»

         Болтали так до темноты —

         до бывшей ночи то есть.

         Какая тьма уж тут?

         На «ты»

         мы с ним, совсем освоясь.

         И скоро,

         дружбы не тая,

         бью по плечу его я.

         А солнце тоже:

         «Ты да я,

         нас, товарищ, двое!

         Пойдем, поэт,

         взорим,

         вспоем

         у мира в сером хламе.

         Я буду солнце лить свое,

         а ты – свое,

         стихами».

         Стена теней,

         ночей тюрьма

         под солнц двустволкой пала.

         Стихов и света кутерьма —

         сияй во что попало!

         Устанет то,

         и хочет ночь

         прилечь,

         тупая сонница.

         Вдруг – я

         во всю светаю мочь —

         и снова день трезвонится.

         Светить всегда,

         светить везде,

         до дней последних донца,

         светить —

         и никаких гвоздей!

         Вот лозунг мой —

         и солнца!

    1920

Люблю

Обыкновенно так

         Любовь любому рожденному дадена, —

         но между служб,

         доходов

         и прочего

         со дня на день

         очерствевает сердечная почва.