А я обучался азбуке с вывесок,

         листая страницы железа и жести.

         Землю возьмут,

         обкорнав,

         ободрав ее —

         учат.

         И вся она – с крохотный глобус.

         Ая

         боками учил географию —

         недаром же

         наземь

         ночёвкой хлопаюсь!

         Мутят Иловайских больные вопросы:

         – Была ль рыжа борода Барбароссы? —

         Пускай!

         Не копаюсь в пропыленном вздоре я —

         любая в Москве мне известна история!

         Берут Добролюбова (чтоб зло ненавидеть), —

         фамилья ж против,

         скулит родовая.

         Я

         жирных

         с детства привык ненавидеть,

         всегда себя

         за обед продавая.

         Научатся,

         сядут —

         чтоб нравиться даме,

         мыслишки звякают лбёнками медненькими.

         А я

         говорил

         с одними домами.

         Одни водокачки мне собеседниками.

         Окном слуховым внимательно слушая,

         ловили крыши – что брошу в уши я.

         А после

         о ночи

         и друг о друге

         трещали,

         язык ворочая – флюгер.

Взрослое

         У взрослых дела.

         В рублях карманы.

         Любить?

         Пожалуйста!

         Рубликов за? сто.

         А я,

         бездомный,

         ручища

         в рваный

         в карман засунул

         и шлялся, глазастый.