Лена выглядела вульгарно. Ей не шли эти кудри, цвет помады не подходил к тону кожи, а стрелки на глазах добавляли возраст. Виталию захотелось взять полотенце и смыть это бездарно нарисованное лицо.

Лена все утро провела в парикмахерской. Ей два раза переделывали прическу. Раз десять она переодевалась перед выходом – все было не то, сидело не так. Отчего-то именно в тот день она решила, что, если под благовидным предлогом неожиданно появится на уроке, они смогут поговорить с Виталием. А тот, первый, раз можно не считать. Встретиться после стольких лет… Любой человек растеряется. Лена решила попробовать еще раз и снова собиралась как на свидание, от которого зависела ее жизнь. Вдруг он опять посмотрит на нее тем, прежним, взглядом? Вдруг в нем снова проснутся какие-то чувства? Ведь они были! Не могли не быть.

Лена убеждала себя в том, что все делает ради сына. И что сама судьба опять свела их троих. Лена отрепетировала речь – идет в театр, замерзла. В какой-то момент подумала, что вообще-то имеет полное право общаться с Виталием. Ведь не чужие люди. Пусть и бывшие, но супруги. И у них есть общий сын. Она за эти годы изменилась, наверняка и Виталий тоже. Они уже не молоды. Он одинок. Вдруг у них все еще может получиться? Снова.

– Мне можно войти? – спросила она, поскольку Виталий застыл на пороге. Лена была почти счастлива. Значит, ей удалось произвести на него впечатление. Он смотрел на нее. Он ее видел.

– Да, – Виталий дал ей войти, – помаду сотри.

– Что? – не поняла Лена.

– Помада. Не тот цвет, – сказал он.

Лена полезла в сумочку, достала платок и суетливо вытерла помаду.

– Как тут у вас дела? У Лерика получается? Тебе не сложно с ним? – тараторила она.

– Он там, – Виталий показал в сторону комнаты.

– Да, не хочу его смущать. Он говорит, что я все равно ничего не понимаю…

– Я не знаю, что делать, – признался Виталий.

Дальше наступил тот кошмар, который он уже один раз переживал. С бабушкой. Лена кричала. В его квартире появились какие-то люди – они ходили туда-сюда, не разувшись. Заходили в ванную. Лена била его в грудь, по лицу. Снова кричала. Какая-то уставшая пожилая женщина сунула ему листок в руки и велела идти в аптеку. Виталий пошел и только там понял, что забыл кошелек. Вернулся. Снова ушел. Вернулся и отдал пакет Лене. Он купил в аптеке все, что было в списке, не вникая. Лерик лежал в его кровати, над ним сидела Лена. Люди, к счастью, ушли. Кровь с пола исчезла. Лена суетилась, что-то говорила, он не слышал. Ее голос звучал глухо, фоном. Как зудящая и бьющаяся в окно муха, которую нет сил встать и прихлопнуть.

Он ушел на кухню. Так было и с бабушкой. Он тогда несколько дней просидел на кухне. Проваливался в забытье, спал на стуле, пока его не начинали будить. Сейчас все повторялось. Главный кошмар его жизни. Нахлынули воспоминания, от которых он столько лет пытался избавиться. Стучались в мозг, как в очереди, пробиваясь, кто первый. Он тоже спал с ночником все эти годы. Чтобы успеть, подскочить, помочь, найти нужные лекарства. Но даже в своих постоянных ночных кошмарах не успевал этого сделать. Бабушка умирала. Почти каждую ночь. Она ему не снилась только тогда, когда в его жизни появлялась Инга. Наступало ее время. Уже она мучила его во снах – уходила, рвала его наброски, смеялась над ним. Была грубой, называла его бездарным. Виталий давно спал урывками, днем, вечером, страшась полноценного ночного сна. Таблетки не помогали. Он все равно видел или бабушку, или Ингу.

Он, видимо, отключился, сидя на стуле. Его разбудила Лена.

– Ты меня вообще слышишь? – Она говорила шепотом.

– Что? – подскочил он.

– Тише.