– Нет, не двигайся, – крикнул он. – Твое лицо… Как у Пьеро. Уголки глаз и рта вниз опущены. Но глаза занимают пол-лица. И скулы. Потерпи еще немного. Мне хочется их прописать. Они идеальны.

Лена сидела, как он велел, и думала о том, что еще несколько часов назад она бы все отдала за эти слова. Ведь даже не мечтала о таком. Надеялась, да. Но готова была довольствоваться и меньшим. А сейчас ей было все равно. Она позировала, думая о том, что больше не хочет видеть Виталия. Никогда в своей и в жизни сына. И ей достаточно того, что у нее есть Лерик, самый красивый, самый талантливый – лучший мальчик на свете. Ее ребенок. Только ее и ничей больше. И похож он на нее, а не на Виталия. Ее и губы, и брови, и лоб. А еще она хотела спать. До одури. Глаза закрывались.

– Прости, я устала. Я посплю немного? Полчасика буквально. Потом мы уедем. – Лена пристроилась на диванчике.

– Так странно, что ты здесь, – сказал Виталий. – Мне было страшно. Как тогда, с бабушкой. Ты знаешь. Только ты и знаешь. Как оказывается. Я не мог сдвинуться с места. Понимаешь?

– Прошлое повторяется. Снова и снова, – ответила Лена. – Ну я так думаю. Это не про то, как войти в воду дважды. Нет. И не про витки судьбы. Просто жизнь ничего нового не придумала. Прокручивает один и тот же сюжет, как заезженную пластинку. А люди на этот крючок опять попадаются. Зачем придумывать новое, когда старое работает безотказно. Бьет так, что мало не покажется.

– Я рад, что ты пришла.

– Да, я тоже так думала. Собиралась специально. Хотела тебе понравиться. Мечтала, чтобы ты меня заметил. Снова. Чем-то я ведь тебя привлекла однажды. Вот и надеялась, что получится. Получилось. Но за это потребовалось внести плату. Лерика. Его палец, кровь, обморок. Жертва. Самая дорогая. К этому я не готова. Такой ценой – нет, ни за что.

– Зачем ты пришла и привела ко мне Валерия? Ведь знала, что это я тот самый репетитор, которого порекомендовал Сашка. Чего ты хотела? – спросил Виталий.

– Не знаю. Думала, что ты признаешь Лерика своим сыном. Поговоришь с ним. Хотела, чтобы у ребенка был отец, – пожала плечами Лена. – Чего еще мне желать?

– Ты же запретила ему говорить. Это было твое условие, – удивился Виталий.

– Да. Но я надеялась, что ты в нем увидишь себя. Почувствуешь что-то. И не сможешь ему врать в глаза. Он похож на тебя так, что меня это уже пугает. Ходит как ты. Смотрит как ты. Даже хмыкает в точности как делаешь ты. Будто от меня в нем вообще ничего нет. Неужели ты не заметил?

– Нет.

– Я так и думала. А сейчас думаю, что все правильно. Так и должно быть. Лерик на меня похож, а не на тебя. Он такой же честный, искренний, не умеющий врать. У него мои черты лица и мой характер. Он верный и очень добрый. Умеет прощать и быть настоящим мужчиной – нести ответственность за свои поступки. Даже тебя он выгораживал. Взял вину на себя. Не предал. Так что я рада, что он не узнал правду. Что отец его не признал. Не увидел в нем ничего родного. Не стал за него биться, сражаться. Согласился быть просто репетитором, причем за деньги. Смешно, да? Я получаю от тебя копеечные алименты, которых едва хватит на два твоих занятия, и оплачиваю твои уроки. Знаешь, я честно рада. Как бы Лерик отреагировал на правду? Вдруг бы стал обвинять меня в том, что я лишила его отца? Поверь, я не собираюсь снова вмешиваться в твою жизнь. Теперь уже точно нет. Мне хорошо с Лериком. Больше никто не нужен. Я даже о новом браке никогда не задумывалась. Зачем? У меня есть сын. Это огромное счастье. Мне есть ради кого жить. А тебе? У тебя кто-то есть? Ради кого стоит жить?

– Есть… то есть была… не знаю…

– Женщина, чьи части тела ты рисуешь? Мне Лерик рассказывал.