Идель качнула головой.

– Я хочу подняться на стену, а не слушать ор котов. Итак, милорд?

– У нас пока нет точных сведений, но, думаю, вы понимаете, что атака на вашего супруга могла быть не только ошибкой тех, кто надеялся увести Редвуд из под носа Эмриса Железного.

– Да, – вдохнула Идель, вспоминая, как высказала Эмрису те же соображения. Правда, куда менее куртуазным образом. – Барон Редвуд человек хороший, но пока мало значимый.

– Пока ничего не значащий, – резонно поправил Эйвар.

– И есть высокий шанс, что удар, под который попал Нолан, был призван рассорить меня с Аероном.

– В этом случае, мы все – я имею в виду вас, себя, вашего отца и его величество, – уточнил он, хмыкнув, – знаем, кому это выгодно.

– Если Легрейф замешан в убийстве Нолана, мы могли бы использовать это. – Голос женщины снова стал сух. Не столько, или, по крайней мере, не только из за того, что речь зашла о насущном. Это позволяло ей оставаться на поверхности, когда дело касалось чувств. Это позволяло, подумал Эйвар, ей самой оставаться поверхностью – морской гладью в безветренный день, под которой гуляют шторма.

– Собственно, о том и стоит поговорить, ваша светлость. У барона Редвуда полно дел, ему даже с вашим отмщением толком не управиться, не говоря об указах императора ловить подпольных шпионов. Поэтому, если бы вы находились в баронстве лично, вы могли присмотреться более остро. Вы знаете, что герцог Легрейф из себя представляет, знаете его интересы, и у вас в целом есть опыт. Если там орудуют его люди, у вас есть все шансы приметить их. По крайней мере, вероятность вашего успеха точно не ниже, чем у барона Редвуда.

Идель обхватила себя руками, чуть опустив голову. Между бровями женщины залегла упрямая продольная черта. Она шла молча, глядя под ноги, и мужчина не лез со словами.

– Что если на самом деле схема немного запутанней?

Эйвар улыбнулся быстро и вполтона.

– Признаюсь, тоже об этом думал. Что, возможно, какому нибудь пятому сыну графа Пелеаса, или бастарду барона Данворта, недовольному и завистливому до успеха Эмриса Железного, подсказали, как действовать. – Этого он пока не обсуждал даже с Аероном.

– Кто нибудь из вассалов Легрейфа или его людей при дворе мог бы с легкостью нашептать обиженному несправедливостью Аерона сынку лорда, что Эмрису потребуется куча времени, чтобы утвердиться. И пока он не начал набирать репутацию – ни хорошую, ни плохую, – можно на скорую руку занять его место. В конце концов, – усмехнулась Идель, – это первое правило выживания в столице: делай, что хочешь, но чужими руками.

– Когда Эмрис действовал, его отход в столицу защищал ваш отец, – продолжил мысль Эйвар, почувствовав себя на коне с ветром в лицо. В Идель он часто находил единомышленника. Может, потому что сам всерьез повлиял на то, какой она стала. – Сейчас же, когда Эмрис официально провозглашен, Аерону как бы нет до него дела, никто его не ждет, никто за него не переживает. От Эмриса ждут только успехов в реставрации владений и регулярных поступлений в казну. В некотором смысле, он сам по себе и беззащитен.

– И в этом смысле мое присутствие тоже сыграет ему на руку. По крайней мере, я смогу его защитить.

Да, согласился Эйвар, решиться на штурм или осаду редвудского замка сложнее, если знаешь, что там – кровная, пусть и не в первом родстве, сестра императора, и единственная наследница лорда констебля.

– А если за смертью вашего супруга все таки стоит Легрейф из Морканта…

– То мое присутствие в Редвуде для нападающих будет одной из целей, и они поспешат оповестить Легрейфа.

– Я так же направлю несколько человек следить за перемещениями в его землях, – сориентировался Эйвар.