- Потому-то так важна весенняя ярмарка, когда возвращаются наши купцы, которые вывезли товары прошлой осенью и зимовали в нижних долинах. Они привозят и нашу выручку практически за весь предыдущий год, и новые товары, которые мы не производим сами - хлеб, оружие, вино, стекло, ковры… Да мало ли что!

    - Но если на реке есть пороги, как же вы вывозите столько товаров? - поинтересовался Сухмет.

    - Мы строим плоты, - хмуро, думая о чём-то другом, ответил Покует. - А на плот, который тянется на десятки туазов, многое можно нагрузить.

    - Значит, тот, кто перехватил ваших купцов, возвращавшихся к весенней ярмарке, должен сорвать хороший куш? - очень вежливо спросил Лотар.

    - Он заграбастал доход практически всей долины.

    - А есть какие-нибудь подозрения? Кто бы мог решиться на это?

    - Что ты имеешь в виду? - Глаза Покуста стали узкими и непроницаемыми. Так он, должно быть, торговался с самыми неудобными для себя агентами.

    - Я имею в виду тех, кто считает, что заслуживает большего, и самое главное - имеет возможность настаивать на этом.

    - Для того чтобы узнать ответ на этот вопрос, я и пригласил тебя. - Покует отшвырнул прутик. - Ну ладно, плохим настроением делу не поможешь. Если князюшка ни на что не решится, вечером приходи ко мне. Как бы там ни было, без дела не останешься. Никто из разведчиков с перевала не вернулся, значит, что-то делать придётся.

    Вздохнув, Покует пошёл по лужам, яростно разбрызгивая грязь высокими ярко-красными сапогами из мягкой кожи.

    - Ну и что, будем ждать? - не очень уверенно спросил Сухмет.

    Лотар улыбнулся и полез в котомку за следующим куском хлеба. Лошадь звонко чмокнула губами, чтобы Лотар не забыл, кому этот хлеб предназначен, и наклонилась к его рукам, возбуждённо переводя дыхание.

    Наступил полдень. Лучники ушли. Дружинники с десятником каким-то образом оказались совсем близко от ветеранов и служанок, которые восприняли это подкрепление весьма благосклонно. Лошадь, убедившись, что у Лотара в котомке не осталось ни крошки, пошла искать сено в тень под стеной. Сухмет почти успокоился.

    Потом где-то прокричали о том, что обед почти съели и, если эти бездельники ещё хотят сегодня набить свои животы, им лучше поторопиться. Солдаты с гоготом понеслись в сторону казармы, а девушки, разочарованные стремительным исчезновением поклонников, ретировались на кухню со всеми своими чанами и таганками.

    Стало по-настоящему жарко. Лотар достал из сумки большую флягу с водой и выпил едва ли не половину. Никто им не предложил не то что обеда, но даже кружки воды.

    Потом воины появились снова и попытались тренироваться, но теперь даже десятнику это казалось откровенной глупостью. Солнце ещё не закатилось за Часовую башню, как вояки ушли, похоже, в город. Сухмет уже был совершенно спокоен.

    Внезапно на крылечке приоткрылась дверь. Так незаметно, так тихо, что Сухмет негромко, не шевеля губами, спросил:

    - Видишь?

    Лотар маловразумительно заворчал.

    - Значит, они всё ещё раздумывают.

    Дверь закрылась. Потом открылась снова, но уже широко и почти гостеприимно. На крыльце показался - кто бы мог подумать - сам Принципус, капитан княжеской дружины. Он был в лёгких доспехах, а вокруг его большой, совершенно лысой головы наискось проходила чёрная повязка - Принципус был одноглаз, половиной своего зрения доказав верность князю Везу, и было это ещё в далёкой, туманной юности обоих. Капитан взмахнул рукой и голосом, от которого по двору прокатилось эхо, прокричал:

    - Желтоголовый, тебя ждёт князь.