- Что это было?

    - Кто-то умер.

    - Скорее, что-то. Нечто со слабой аурой, похожее на неодушевлённый предмет…

    - Но не животное.

    Лотар снова протянул вперёд своё восприятие, как нежнейший цветок, и вдруг всё понял.

    - Это была птица. Она погибла на лету. Как это может быть? Она кружила довольно низко, но ничто не убивает так, как погибла она… Словно её мгновенно что-то задушило.

    Сухмет вздохнул.

    - Теперь у нас есть ответ - капкан не снят. Он так же готов действовать, как прежде.

    Лотар посмотрел на перевал, разрезавший чёрные горы, и прикусил губу. Теперь насторожённость изменила, кажется, сам цвет его светло-серых глаз - они стали темнее.

    Когда они пошли дальше, Лотар попытался объяснить:

    - Понимаешь, мне всё время кажется, что здесь нам не придётся очень уж трудно работать. - Он ещё раз провёл рукой по волосам и надел налобник. - По-моему, наши противники затеяли дело, которое им не по плечу.

    - А кто наши противники? - живо спросил Сухмет.

    - Ну кто же это знает, кроме них самих? - удивился Лотар.

    Сухмет задумался. Они шагали по рыхлому, хлюпающему снегу, и горы становились всё ближе. За низкими серыми тучами угадывалось солнце. Где-то недалеко сорвался пласт подтаявшего снега и гулко хлопнулся о землю. По-прежнему удивляло и настораживало отсутствие птиц.

    Лотар обернулся. Ближайший лесок почти полностью закрыл долину, но между верхушками деревьев и полосой туманной мглы, давящей сверху, проглядывала земля, изрисованная разводами первой, удивительно яркой травы. Он догнал Сухмета.

    - А знаешь, - заговорил старик, не поворачивая головы, - у меня такое же ощущение. Как будто мы столкнулись с новичками, которые не понимают сил, запущенных в действие. И они не способны теперь выбраться из положения, в котором оказались. В общем, мы напали на каких-то недоучек. - Он протопал ещё десяток туазов и завершил своё сообщение: - Но это не значит, что мы не можем попасть в передрягу.

    Внезапно Сухмет остановился. Заметив его напряжённую спину, Лотар тоже замер и лишь тогда осознал, что его рука наполовину вытащила Гвинед из-за плеча. Оба стояли совершенно неподвижно, всматриваясь в тёмное, припорошенное снегом, смазанное пятно, появившееся впереди в трёх сотнях шагов.

    Это была перевёрнутая телега. Она ехала вниз, в долину, хотя и не наверняка. Уж очень трудно было сейчас определить, что здесь произошло. Обе лошади, тащившие её, исчезли. Немного в стороне лежал труп возницы.

    - Мёртв уже много дней, - сказал Лотар.

    - А ведь он почти вырвался.

    - Пожалуй. К нему можно подойти, вокруг чисто. Телега была из тех тихоходных, но очень надёжных повозок, на которых местные жители переправляли товары на большие расстояния. Передняя её часть была расколота, словно, до предела разогнавшись на этом склоне, она налетела на нечто несокрушимое. Товаров, как ни странно, не было. Постромки были оборваны… Нет, вся сбруя была вырвана из крепёжных пазов крепкого, как камень, твёрдого дерева.

    - Чтобы так рвануть, нужно быть великаном, - заметил Сухмет.

    Они подошли к трупу. Это был житель долины, решил Лотар. У него были слишком характерные прямые русые волосы. Он был молод, не старше Лотара. Его белое от ночных морозов лицо напоминало лик статуи. В засыпанных льдинками глазах застыло спокойствие, и это было странно, потому что нижняя часть его туловища была оторвана: как нетерпеливый обжора разрывает тушку цыплёнка.