Брэйд, все еще держа шляпу в руках, стоял около двери, с нетерпением ожидая, когда можно будет выйти.

— Да, теперь я знаю.

— Я ходил к ней вчера вечером, чтобы осторожно сообщить дурную весть. Такова отвратительная сторона моей работы. Нашел ее в плохом состоянии. Она уже знала.

— Да?

— С ней была девушка. Другая ваша аспирантка.

— Роберта Гудхью? (Рассказывая Брэйду, что была у матери Ральфа, Роберта ничего не сказала о Доуни.)

— Да. Это она сообщила матери. Я спросил девушку откуда она узнала новость. Та сказала, что кто-то позвонил ей.

— Это сделала секретарь факультета. Она решила, что следует поставить в известность Роберту.

— Тяжело — Доуни покачал головой, все еще не намереваясь уйти с дороги Это ваш кабинет, проф?

— Да, мой.

— Очень симпатичный. И этот стол хорош. Я бы согласился иметь такой стол в своей мастерской. Вы любите мастерить сами что-нибудь?

— Боюсь, что нет.

— Я слышал, что профессора и люди вроде них в наши дни вовсю увлекаются этим. Знаете, делают сами себе мебель, занимаются туризмом и тому подобное.

Брэйд кивнул, стараясь не выказать нетерпения.

— Эге, а ведь я задерживаю вас после конца работы? Вы всегда уходите в это время?

— Фактически я сам распоряжаюсь своим временем. Иногда задерживаюсь здесь до полуночи, а иногда ухожу в полдень. Это зависит от расписания и от самочувствия.

— Вот это да! — воскликнул детектив с искренним восхищением. — Так должно бы быть на любой работе. А вчера вы ушли поздно?

— Нет, не поздно. Я уже собирался домой, когда обнаружил… тело.

— А сегодня похоже на то что я вас задерживаю. Ладно, не буду. — Доуни наконец не спеша освободил проход.

— Ничего, не беспокойтесь, — натянуто ответил Брэйд и вышел вслед за Доуни в коридор, заперев дверь. Ключ Ньюфелда он нацепил на кольцо для ключей.

Доуни наблюдал за ним.

— Здесь у вас на кольце что-то вроде отмычки, правильно?

Этот вопрос вызвал у Брэйда раздражение, и он поспешно убрал ключи.

— Мне случается приходить в здание в любое время.

— О, конечно! Подходит ко всем лабораториям?

— К тем в которых не установлены специальные замки. Я полагаю, что у большинства преподавателей есть такие отмычки.

— Понимаю; — Доуни улыбнулся и кивнул, продолжая жевать резинку.

По дороге домой Брэйд бесплодно спорил сам с собой. Итак, полицейский пришел опять. У него был законный повод: его сюда привела просьба самого Брэйда. И его вопросы были совершенно обычными: он не проявил никакой враждебности или подозрительности, да и что могло их вызвать?

И все же зачем было задавать вопросы о том, в какое время Брэйд уходит домой? Почему он заинтересовался отмычкой? И как это ему удалось так быстро ее заметить? А не искал ли он ее?

К чему создавать себе новые неприятности? Брэйд заставил себя не думать обо всем этом.

С учетом всех печальных обстоятельств ужин прошел исключительна хорошо. Джинни уже знала о происшествии (о нем все-таки передавали в хронике новостей). Но все попытки заговорить на эту тему родители решительно пресекали. От возбуждения она ела без капризов и критических замечаний, что привело в хорошее настроение Дорис, а это, в свою очередь, несколько ослабило тревожные опасения, как обручами сжимавшие сердце Брэйда.

Мир царил и за десертом и в тоне заключительного (и неизбежного) распоряжения Дорис о том, чтобы Джинни перенесла поле своей деятельности наверх, приняла ванну и легла спать.

— И чтобы я не слышала, что телевизор включен после девяти часов, Вирджиния, — сказала Дорис.